Россия вооружается, Америка вызывающе реагирует: именно Арктика может стать новой конфликтной зоной.
То есть, эта снежная пустыня должна превратиться с самый опасный арсенал в мире? Вполне возможно, думает путешественник по мере того, как он в трескучий мороз все дальше углубляется в окрестности российского арктического города Мурманска. Шоссейная дорога от норвежской границы на протяжении нескольких километров идет вдоль двойного забора с увенчанной инеем колючей проволокой, предупреждающими знаками и современными камерами наблюдения. В редких населенных пунктах среди скудного ландшафта, состоящего из искореженных берез и замерзших озер, по улицам маршируют солдаты в пушистых меховых шапках.
Кольский полуостров, протянувшийся отсюда к востоку в сторону Баренцева моря, является огромным военно-морским причалом. Его фьорды, омываемые течением Гольфстрим, почти не замерзают. Все это делает мурманскую область российскими воротами в Атлантику, а также важнейшей военной базой для ее самого крупного военно-морского формирования — для Северного флота. Здесь базируются подводные лодки, несущие на своем борту ядерное оружие, а также бомбардировщики дальнего радиуса действия и сухопутные войска.
Недавно Кремль начал процесс размещения в этом регионе дополнительно, по меньшей мере, 6 тысяч солдат. Они являются лишь частью арктической армии, которая будет дислоцироваться вдоль российского побережья Северного Ледовитого океана, и делается это в том числе из-за огромного количества находящихся здесь месторождений. Создается шесть новых военных баз, модернизируются взлетно-посадочные полосы времен холодной войны, строятся новые ледоколы и принимаются на вооружение новые атомные подводные лодки, оснащенные еще большим количеством ядерных боеголовок. Как Россия, так и НАТО в последнее время проводят дорогостоящие военные маневры в районах крайнего севера.
Что здесь происходит?
А происходит здесь то, чего мир уже давно не видел, а именно масштабное исследование новых рубежей. В течение десятилетий люди полагали, что земная поверхность, в целом, уже поделена между государствами — но затем произошло изменение климата, и арктические льды начали таять. Если посмотреть из космоса на Северный полюс, то Северный Ледовитый может показаться похожим на торт, который только что достали из морозилки. Пять стран, мощных и не очень мощных, пытаются получить свои куски: Россия, Соединенные Штаты (через Аляску), Канада, Дания (через Гренландию) и Исландия. Дело в том, что подо льдом скрываются большие запасы нефти, кобальта, золота и никеля. Геологи из-за находящихся в Арктике богатых месторождений называют ее «пещерой Али Бабы».
Кроме того, в районе крайнего севера образуется то, что вполне можно назвать новым мировым океаном. Таящий лед открывает, возможно, наиболее короткий морской путь между самыми богатыми странами планеты. В связи со всеми этими вполне конкретными интересами возникает важный и имеющий отношений к престижу вопрос: а кому, собственно, принадлежит Северный полюс — НАТО или России?
Россия планирует осуществить здесь новый «захват территории», считает американский сенатор
Следует ли миру после украинского конфликта готовиться к размораживанию конфликта (de-freezing conflict) в результате оттепели — на этот раз в чисто метеорологическом смысле?
Подобного рода развитие событий не является обязательным. Существуют правила игры, по которым Арктика должна быть поделена и определена в соответствии с естественнонаучными критериями ООН. Но что будет, если, в конечном итоге, никто не захочет придерживаться этих мирных правил? Или в том случае, если соперники исходят из того, что как раз другая сторона не намерена этого делать? Опасность возникновения северной золотой лихорадки связана не столько с тем, что, на самом деле, происходит на побережье Северного Ледовитого океана, а прежде всего с опасными вариантами толкований. Кто предпринимает какие-то действия? С какими, возможно, тайными целями?
Прежде всего, обе сверхдержавы, Россия и Соединенные Штаты, предоставляют друг для друга достаточное количество материала для всякого рода проекций, для самоопределяющихся неопределенностей, так сказать.
Здесь в игру вступает сенатор от Аляски республиканец Дэна Салливана (Dan Sullivan). По его мнению, пребывающее в полусонном состоянии федеральное правительство в Вашингтоне не понимает, что происходит на высокоширотном севере. Россия планирует там предпринять новый захват территории, полагает он. Правильным ответом на это, как считает Салливан, будет размещение большего количество американских военных в этом регионе для того, чтобы в случае необходимости можно было бы противостоять превосходящим силами России. А что вместо этого делает Барак Обама? Он все время говорит об изменении климата. «Русские уже давно играют в шахматы в Арктике, а наше правительство все еще думает, что продолжается игра в крестики-нолики», — отмечает Салливан.
Паранойя или реализм?
Два года назад ни один европеец не подозревал, какое символическое и стратегическое значение для России может иметь полуостров под названием Крым. Не приуменьшается ли таким же образом то значение, которое Москва придает Северному Ледовитому океану? Российское правительство еще в 2007 году ясно дало понять, что оно считает Северный полюс таким же русским, как и Крым. С помощью подводного аппарата исследователи Арктики разместили тогда на дне океана металлический российский флаг — якобы прямо на Северном полюсе, на глубине 4 тысячи метров. Эта акция была чисто символической, поскольку Северный полюс в той же малой мере принадлежит русским, как и Луна американцам. Однако нужно было продемонстрировать свою претензию всему миру.
«Северный полюс имеет для России символическое значение, — полагает эксперт по России Катаржина Зиск (Katarzyna Zysk) из норвежского Института оборонных исследований. — Рекламирование его как российского вписывается в национально-патриотическую повестку Кремля».
Путин хочет получить доступ к Северному Ледовитому океану по геополитическим причинам
Саму идеологию Владимира Путина можно назвать арктической: мир — это дикое место, в котором сильные имеют лучшие шансы и в котором военная сила является добродетелью. Вооружившись подобного рода убеждениями, Россия и пытается утвердиться в качестве альтернативной державы, определяющей мировой порядок. Это очень смелая геополитическая мысль, тогда как этой самой большой по площади стране на планете пока болезненным образом не хватает достаточного доступа к мировому океану для ее флота. Такого рода доступ является очень важным для того, чтобы иметь возможность противопоставить расположенным по всему земному шару американским военным базам, по крайней мере, несколько плавающих баз. Черноморский флот, базирующийся в Крыму, для этого не подходит. В случае конфликта член НАТО Турция может заблокировать проход через Босфор в Средиземное море. Также быстро можно остановить российский Балтийский флот, поскольку НАТО может закрыть Скагеррак, пролив между Данией и Норвегией. Поэтому лучшей стратегической опцией является Северный Ледовитый океан — он обеспечивает России не поддающийся блокированию выход в Атлантику.
О том, что Путин намеревается сделать на севере, уже можно составить себе представление, поскольку он начал превращать беженцев «в оружие», подчеркивает главнокомандующие силами НАТО в Европе Филип Бридлав (Philip Breedlove). На самом деле, Россия за последние несколько месяцев направила на Запад через свои границы с Норвегией и Финляндией тысячи беженцев. «Нам следует ожидать чего-то неожиданного в Арктике, — считает Бобо Ло (Bobo Lo), специалист по России из британского Королевского института международных отношений Chatham House. — Российская внешняя политика будет еще более жесткой, так как, кроме силы, у России нет никаких других стратегических инструментов — то есть, никаких друзей».
Такова западная проекция. А о чем думает российское правительство, когда смотрит на Северный полюс?
У Никиты Ломагина кривится лицо, и он начинает нетерпеливо качать головой, когда слышит разговоры о существующих на Западе страхах. Ну да, говорит этот профессор политологии из Санкт-Петербурга, все это мы уже тысячу раз слышали! Но давайте посмотрим на ситуацию с другой стороны, предлагает Ломагин: Россия считает, что она не наступает, а обороняется — защищается против НАТО, которая своими действиями постоянно доказывает, что не придерживается никаких правил. «После войны в Ираке в 2003 году российская внешняя политика изменилась», — говорит этот кремлевский аналитик. — России не нравится американское доминирование в мире». Но это, по мнению Ломагина, не означает, что Россия ищет конфликта. Просто российский президент не считает, что можно положиться только на «мягкую безопасность». Поэтому в области военно-морской политики Кремля «свободный доступ в Атлантику» является высочайшим приоритетом, подчеркивает российский аналитик. С помощью развертывания дополнительных сил в Арктике Россия хочет лишь обеспечить безопасность своих северных границ — в том числе перед лицом угроз, исходящих от Америки, которая в сомнительных случаях вообще не признает никаких границ, — подчеркивает Ломагин.
Хорошо — но для чего тогда ядерное вооружение? Для чего все эти новые атомные подводные лодки? С одной стороны, говорит Ломагин, они являются частью масштабной модернизации Северного флота. А, с другой стороны, это ответ на противоракетный щит НАТО. Россия, по его мнению, опасается ограничения своего ядерного потенциала. Поэтому она намерена укрепить свою ядерную триаду — то есть, огневую мощь своих бомбардировщиков, атомных подводных лодок и ракет, подчеркивает Ломагин.
Аргумент относительно противоракетной обороны может быть использован в качестве предлога (на самом деле, противоракетная оборона НАТО бессильна против современных российских ракет с разделяющимися головными частями). Однако американцы не делают решительного шага для того, чтобы возможную конфронтацию на Северном полюсе в стиле 19-го столетия превратить в надежное сотрудничество в стиле 21-го века. Соединенные Штаты — единственная арктическая страна, не подписавшая те правила ООН, которые предлагают мирное разрешение конфликтов в этом регионе. Согласно этим правилам, вопросы собственности на Северном полюсе должны решать не атомные подводные лодки, не количество боеголовок, не солдаты в меховых шапках, а геологи.
Согласно морскому праву, определяющим фактором для территориальных претензий, в том числе на Северном полюсе, является то, как далеко простирается континентальный шельф соответствующего государства в подводных пластах каменной породы. Что касается Арктики, то там, если говорить конкретно, речь идет о Хребте Ломоносова, о подземной горной цепи, проходящей через Северный полюс. Тому государству, которому принадлежит Хребет Ломоносова, принадлежит и часть нового океана, расположенного к северу от 70 градуса северной широты. Вопросом о том, кому принадлежит этот хребет, занимаются на основании соответствующего запроса ученые из Комиссии ООН по границам континентального шельфа.
Подобного рода геологические исследования занимают много времени — пока лишь Норвегия полностью прошла проверку (результат: Северный полюс ей не принадлежит). Канада, Дания и Россия еще ожидают ответа на свои запросы. Территориальные претензии обоих государств, являющихся членами НАТО, пересекаются с российскими претензиями; все эти страны утверждают, что Хребет Ломоносова является продолжением их континентального шельфа, и поэтому Северный полюс должен принадлежать им. Не вызывает сомнений тот факт, что Россия обладает самым длинным побережьем, омываемым Северным Ледовитым океаном. Однако геологи из ООН должны продолжить свои исследования и проанализировать пробы горных пород, прежде чем они смогут вынести свое решение.
Для того чтобы сегодня иметь возможность участвовать в этом мирном процессе проверки, государство должно подписать Конвенцию ООН по морскому праву. Администрация Обамы охотно бы присоединилась к этой конвенции, однако республиканцы в Конгрессе блокируют ее ратификацию. По их мнению, Соединенные Штаты должны в двустороннем формате договариваться об экономических границах, а не предоставлять решение этих вопросов надгосударственному органу.
Специальный посланник администрации Обамы по Арктике адмирал Роберт Пэпп (Robert J. Papp) уже не знает, что сказать для объяснения подобных упущений. «В настоящее время, — признает он не без некоторой нотки отчаяния в голосе, — я бы хотел, чтобы Конгресс ратифицировал этот договор хотя бы для того, чтобы меня больше не спрашивали о том, когда это, наконец, будет сделано».
Жители города Тромсе воспринимают силовую игру с расчетливым оптимизмом
И на фоне всего этого европейцы возлагают надежды на дружбу народов. Как и везде в Европе, НАТО после 1989 года сократила свое военное присутствие на севере. Норвегия сегодня имеет примерно на треть меньше солдат, чем в то время, Дания — примерно наполовину, а не являющаяся членом НАТО Швеция сократила свою армию с 60 500 до 20 500 солдат. В отличие от России, НАТО и Евросоюз не планируют наращивать свое военное присутствие на севере. Североатлантический альянс после аннексии Крыма полностью занят вопросом увеличения численности своих войск в Центральной Европе.
Тот факт, что в Арктике возникает все больший дисбаланс, жители этого города встречают с расчетливым оптимизмом. В порту Тромсе, норвежского города, расположенного на 69 градусе северной широты, покачиваются два небольших военных корабля, а также, приблизительно, в три раза больше судов, занимающихся наблюдением за китами. В расположенном вблизи города фьорде можно встретить целые стаи горбатых китов. По словам шкиперов, эти животные в конце января должны были переместиться на юг и находиться уже далеко отсюда. Однако — что тоже хорошо — они продлили свой сезон для фотографирования. Прогулочные лодки для туристов не простаивают без дела.
Если изменение климата будет происходить с такой же, как сейчас, скоростью, то могут возникнуть и другие возможности для бизнеса, и подобные перспективы радуют жителей Тромсе. Этот город мог бы стать важным пунктом снабжения и перевалки грузов для Северного морского пути. Меньше конфликтов и значительно усиленное сотрудничество с Россией — такими видятся здесь перспективы. Поэтому Тромсе охотно принимает у себя участников переговоров, на которых происходит взлом льда.
Нуритдин Инамов, директор департамента международного сотрудничества российского Министерства природных ресурсов недавно приехал сюда для того, чтобы укрепить как раз такого рода надежды. «У нас нет никакой тайной повестки на крайнем севере», — заверяет участников конференции этот чиновник из Москвы.
А геополитические риски? «Да, конечно, — говорит Инамов. — такого рода вопросы мы, естественно, тоже иногда себе задаем». По этому поводу немало разного рода домыслов, но, вероятно, делается это ради заголовков в прессе, считает он. Что касается России, то она, по мнению Инамова, хотела бы видеть индустриализацию этого региона, больше торговли и туризма и, естественно, больше внимания к защите окружающей среды. Затем российский чиновник официально добавляет: совсем как и Обама.
