Одной из ключевых тем на полях Восточного экономического форума (ВЭФ) стал грядущий Год экологии. В частности, в рамках форума Министерством природных ресурсов и экологии России были подписаны соглашения по организации природоохранных мероприятий в совокупности более чем на 3 млрд руб. Общая же сумма всех соглашений в этой области, подписанных в 2016 году, составила почти 20 млрд руб. На полях ВЭФ министр природных ресурсов и экологии России Сергей Донской в интервью ТАСС рассказал, какова ситуация с экологическим рейтингом и антирейтингом регионов, а также о том, когда Россия получит замечания ООН по заявке на расширение шельфа в Арктике и аукционов на какие участки недр нам стоит ждать в ближайшем будущем.
— Сергей Ефимович, на полях ВЭФ было подписано немало соглашений в области охраны окружающей среды. На днях вы прокомментировали экологическую ситуацию в регионах России и представили условный список территорий с самой плохой экологией, который был встречен весьма неоднозначно. Можете прокомментировать?
— Мы планируем к концу года составить экологический рейтинг городов России, пока этот документ не сформирован. То, что я озвучил ранее, — исключительно оценки абсолютных показателей, которые уже не первый год мы публикуем в Государственном докладе о состоянии окружающей среды в Российской Федерации, ведение которого осуществляется в соответствии с законодательством. Что касается городов, которые я озвучил, — да, во многих из них показатели имеют высокое значение загрязнения, например Норильск, где расположены старые производственные мощности и, соответственно, уровень выбросов в атмосферу довольно велик. Те же Челябинск, Магнитогорск — здесь также расположены производства, которые осуществляют выбросы, их объем мы ежегодно фиксируем в результате мониторинга. Здесь же я привел и Москву — мегаполис с большим количеством транспорта. Все города в мире, имеющие такую транспортную инфраструктуру, формируют высокую антропогенную нагрузку. Я не говорил ни о каких антирейтингах, о местах городов в них, я говорил о данных Госдоклада, где списочно приводятся города с высоким загрязнением воздуха.
В Москве делается достаточно много в природоохранной сфере, в том числе развивается дорожная инфраструктура, улучшается дорожное движение и развитие общественного транспорта — все это положительно влияет на качество атмосферного воздуха. Однако во многих СМИ прозвучали некорректные оценки того, что столица является самым экологически неблагополучным городом. Я этого не говорил.
С другой стороны, мы ежегодно публикуем другой документ — экологический рейтинг городов, который формируется совместно с EY по методологии Организации экологического сотрудничества и развития (ОЭСР) и учитывает ряд показателей, в том числе качество муниципального управления. В прошлом году Москва была на первом месте в части экологических мероприятий и тех мер, которые принимаются для снижения антропогенного воздействия на экологию города. Сейчас идет масштабное строительство, сооружаются развязки, транспорт переводится на более экологичное топливо, которое дает меньше выбросов серы и ароматических веществ. Все это позитивные факторы, которые в ближайшей и долгосрочной перспективе будут снижать антропогенное воздействие.
— Многие регионы согласились с тем, что с экологией у них дела обстоят достаточно плохо, но отметили, что им не хватает бюджетных средств и инструментов поддержки.
— Согласен, и над этим мы работаем. В частности, в рамках плана по Году экологии предусмотрена модернизация предприятий в целом ряде городов: в Норильске на многих заводах, в Челябинске, Магнитогорске, и соответствующие природоохранные соглашения были подписаны в рамках Восточного экономического форума. Все закладывают у себя меры по реконструкции производственных мощностей — это и является ожидаемой нами экологической политикой, направленной на внедрение наилучшей доступной технологии (НДТ). Инвестиции нужны, будем прикладывать усилия, чтобы они росли.
— К вопросу о соглашениях, подписанных в рамках ВЭФ. Одним из подписантов был "Новатэк", но сумма контракта неизвестна.
— "Новатэк" пока не монетизировал предложенные в соглашении меры. Сейчас каждая компания выходит к нам со своими инициативами, которые она планирует реализовывать в Год экологии. И в конце года мы будем этот план дополнять. Есть ряд компаний, которые до сих пор не представили свои предложения, и мы бы хотели, чтобы они озвучили их в ближайшее время.
— Ранее сообщалось, что "Новатэк" обратился к руководству страны с просьбой зарезервировать десять газовых участков на Гыданском полуострове и на Ямале. На какой срок эти участки могут быть зарезервированы? Когда "Новатэк" сможет начать использование этих участков?
— Как ориентир мы ставили корректировку утверждения новой газовой схемы. Исходя из этого можно будет понимать, когда, на каком этапе и в какие сроки планируется реализация всех проектов, в том числе на Ямале. Отсюда будем закладывать сроки лицензирования.
— Давайте перейдем к одному из самых популярных в последнее время вопросов — к Эргинскому месторождению. На днях в СМИ со ссылкой на источники появилась информация, что Российский фонд прямых инвестиций (РФПИ), который ранее пробовал обязать победителя аукциона на Эргинское месторождение привлечь к проекту миноритарного партнера в лице арабского фонда Mubadala, после неудачи теперь интересуется Ай-Яунским и Назымским участками недр и предлагает ровно такую же схему с 25%. К вам поступали такие предложения?
— Неудачи здесь как таковой нет. Не стоит еще дополнительно вводить специфические условия в аукцион, достаточно обязательств, которые прописаны, — по переработке и ускоренному вводу месторождения.
— Так как все-таки Минприроды относится к идее привлечения РФПИ и фонда Mubadala?
— Сейчас будут готовиться окончательные условия по Назымскому и Ай-Яунскому участкам недр. С учетом того, что мы заинтересованы в привлечении инвесторов, в том числе иностранных, с современными технологиями, будем смотреть, как эффективнее сформировать условия, чтобы обеспечить максимальный приток инвестиций на всех стадиях разработки. Но условия формируются не под компании, а под задачи.
— Так все-таки вы получали официальные предложения от РФПИ?
— Предложения звучат от многих коллег. Проведем аукцион на Эргинское месторождение, а потом уже перейдем к этим объектам.
— Тогда давайте обсудим шельф. В августе Комиссия ООН обсуждала российскую заявку на расширение его границ. Сообщалось, что в начале осени пройдет очередная сессия, к которой Минприроды уже подготовит свои ответы. Есть ли уже замечания от Комиссии ООН?
— Пока вопросов нет. В августе делегация Минприроды участвовала в первом заседании подкомиссии, где идет не просто презентация заявки, а ее обсуждение. По процедурам Комиссии, которые утверждены ООН, все вопросы должны быть предоставлены в письменном виде по итогам сессии. Поэтому мы ждем от коллег вопросы после рассмотрения всех дополнительных материалов, предоставленных в августе, и будем готовить ответ. Было три вопроса в ходе сессии, но они касались исключительно технической стороны.
— Когда ориентировочно получите замечания?
— До ноября, в ноябре пройдет следующая сессия подкомиссии, где уже нужно будет отвечать на заданные вопросы.
— Неоднократно сообщалось, что у России остались неурегулированные вопросы с Данией и Канадой по расширению территорий на шельфе. А можете назвать, каковы запасы углеводородного сырья на этих участках?
— Я бы не стал спекулировать данными прогнозами, в датской заявке нет прогноза на объем ресурсов углеводородов, с одной стороны, с другой — заявку, которая, кстати, была представлена в августе, мы еще будем рассматривать и обсуждать с датчанами. Пока никаких оценок не даем, я хотел бы более подробно посмотреть на нее, обсудить со специалистами, но пока докладов не было, собираем материал.
— Еще с кем-то есть пересечения?
— Скажем так, у датчан есть пересечения с канадцами, Россией и США.
— То есть получается, Канада, США, Дания, Россия — все претендуют на один и тот же участок?
— Там идут пересечения после того, как датчане переформатировали свою заявку. В первичной заявке таких пересечений не планировалось. Когда подавались заявки, специалисты-геологи встречались ни один год и тогда даже не было предположений, что возникнут пересечения между заявками наших стран. В 2014 году Дания сначала вновь подала документы, затем доработала, и окончательная версия, которая была презентована, включает в себя эти пересечения.
— Окончательное решение будет принято на уровне ООН. А намерены ли страны попытаться самостоятельно урегулировать этот вопрос?
— Мы еще будем проводить переговоры. Ранее заявки обсуждались на уровне МИД стран, далее будем вести все необходимые работы по урегулированию всех возможных разногласий. Также надо понимать, что датская заявка будет рассмотрена не скоро, с учетом загруженности Комиссии и очередности подачи заявок — более, чем через пять лет.
— Давайте перейдем к вопросу роста инвестиций в геологоразведочные работы (ГРР). Заявлено, что их рост в 2017 году незначительно превысит показатель 2016-го. Сохраняете эти прогнозы?
— Я бы не стал забегать вперед, но ситуация с прошлого года начинает выравниваться. Совсем недавно вышла оценка McKinsey, согласно которой объемы инвестиций ГРР снизились во всем мире. Это, соответственно, повлияло на перспективы открытия новых запасов. Можно говорить о том, что компании — и мы это чувствуем — понимают, что необходимо вкладываться в геологоразведку, на отработку технологий, в доразведку месторождений (это тоже один из важных аспектов). Компании начинают прилагать больше усилий, и на 2017 год мы планируем, что компании должны увеличить объемы финансирования ГРР. Но выводы сможем делать только после очередной встречи с недропользователями, которая состоится осенью, ориентировочно в ноябре.
— Одной из больших тем остается вопрос строительства ГЭС на реке Селенге, впадающей в Байкал. Ранее сообщалось, что Китай отказался выделять Монголии кредит $1 млрд на строительство ГЭС до тех пор, пока не будет достигнута договоренность с Россией по экологическим аспектам. Затем анонсировалось, что пройдут общественные слушания. Они состоятся, подготовка идет по плану?
— Я пока не слышал, чтобы что-то отменялось. Наши коллеги в регионах готовились к общественным слушаниям, к рассмотрению проекта. Это вопросы, скорее всего, к региональному руководству, хотя нас они уверяли, что все будет происходить в соответствии с первоначальными договоренностями. Но в целом да, китайцы на высоком уровне подтвердили свои позиции, по которым не будут участвовать в проекте, не будут поддерживать финансово и технологически без ясных, понятных договоренностей с Россией, Монголией или каких-то альтернативных направлений. На данный момент мы ориентируемся на те заявления, которые прозвучали на высшем уровне.
— Мы еще говорили, что в качестве альтернативы можем предложить скидку на энергию.
— Не могу высказаться по поводу этих скидок, этот вопрос все-таки в компетенции Минэнерго. Мы, со своей стороны, поддержим этот подход, понимая, что в этом регионе у нас есть избыток электроэнергии, которую можно поставлять. Монголия на данный момент может потреблять тот избыток электроэнергии, который у нас образуется.
— А с точки зрения самой Монголии политика в этом вопросе не изменилась после перемен в правительстве?
— Там идут очень активные движения. Мы встречались с новым правительством Монголии, но говорить о том, менялась их позиция или нет, пока рано. Я, скорее, ориентируюсь на результаты межправкомиссии по этому вопросу, которую мы проведем в ноябре. Там мы получим от Монголии свежие данные, в том числе по позиции относительно строительства ГЭС. После этого будем принимать решения.
