В Тюменском госуниверситете под руководством академика РАН Владимира Мельникова создана кафедра криософии. Подобных в университетах мира нет. Криософия — наука новая, сибирский ученый — ее основоположник.
Среди сотрудников кафедры — группа видных исследователей из Европы и Северной Америки. В их числе рекордсмен по цитируемости (индекс Хирша составляет 86 единиц) специалист по физике и химии атмосферы Маркку Кулмала из Финляндии, геофизик Владимир Романовский из университета Аляски, яркие таланты из Норвегии, Мексики, США. Половина иностранцев — наши вчерашние соотечественники. Российские ученые живут в Москве, Новосибирске, Екатеринбурге, Тюмени, других городах. Всего в честном содружестве — 43 человека.
У кафедры нет даже скромного помещения в университете. "Наверняка периодически совещаетесь в виртуальном пространстве?" — спрашиваю у Владимира Мельникова.
Владимир Мельников: Когда достроят новый корпус вуза, место нам предоставят. Сейчас отсутствие квадратных метров ничуть не заботит. Кафедра академическая, к преподаванию не обязывает. Время от времени собираемся с коллегами в офисе регионального научного центра. В век онлайн-коммуникаций нет помех для общения, переписки, совместной интеллектуальной деятельности. В договорах все расписано, обязательства каждого известны. При подведении итогов года посмотрим, все ли справились. Кафедра совсем молода — в апреле родилась, но коллектив сильный. К слову, недавно одного сотрудника приняли в членкоры РАН, трое молодых защитили кандидатские диссертации.
Российская газета: И ни у кого нет желания поделиться со студентами знаниями?
Есть, и еще какое! В планы следующего года заложим чтение показательных лекций. Студенты в ожидании. Кто откажется послушать, к примеру, Маркку Кулмала? Опубликовано 750 его работ, пару десятков тысяч раз они процитированы. Маркку — автор масштабного евразийского проекта PEEX — формирования глобальной сети наблюдения за изменениями среды и климата. Он профессор университета Хельсинки, возглавляет научно-учебный комплекс, расположенный в 320 километрах от столицы. Там, пожалуй, самая совершенная на планете мониторинговая станция, она отслеживает сразу 1200 параметров. Потрясающий объем! Маркку, главный научный сотрудник кафедры, стал почетным доктором ТюмГУ. Он несколько раз посещал Тюмень, был в Салехарде, Надыме. Хочет прилетать к нам регулярно, нести определенную лекционную нагрузку, его ученики и коллеги выигрывают на родине гранты с зачетом работы в России, что позволит им приобретать билеты на перелеты из страны в страну. Заявляются на гранты и некоторые другие зарубежные коллеги.
Насколько известно, профессиор Кулмала горел желанием увидеть на Ямале станцию, оснащенную не хуже, чем в Финляндии…
Так и есть. Станцию нового поколения запустим на научно-исследовательском полигоне близ Надыма. Поставить вышку, обеспечить инфраструктурой — дело нехитрое. Но принципиально важен класс аппаратуры. Смонтируют финскую, о которой я уже упомянул. Она позволит включиться в международную сеть для обеспечения междисциплинарного долгосрочного проекта, нацеленного на доскональное изучение проблем окружающей среды с учетом влияния индустрии, прочих факторов. Излишне объяснять, насколько это важно для нашего государства, для выстраивания его стратегии и тактики при освоении труднопредсказуемой Арктики. Аппаратура, конечно, дорогая. Ее приобретение спонсируют топливно-энергетические компании. Губернатор Ямала Дмитрий Кобылкин убедил их посодействовать важному для страны делу. Вот бы еще найти возможности для строительства такой же станции в Тюмени.
А она нужна?
Да. Ее радиус действия — тысяча километров, с охватом районов Полярного Урала, Красноярского края, Югры, Свердловской и Омской областей. Для меридиональных замеров по всей зоне Западной Сибири — от Карского моря до Северного Казахстана — надо располагать второй станцией на юге края, предпочтительно в окрестностях Тюмени. 1200 параметров — это всеобъемлющее сканирование. Как теоретикам и практикам грамотно, с максимальным КПД использовать такой огромный массив информации, пока не знаю. Будем учиться у соседа из Скандинавии.
И все это имеет отношение к философии холодных пространств?
Конечно. Климат во многом формирует образ жизни, мышление, определяет поведенческие реакции людей, провоцирует — при резких изменениях состояния природной среды — социальные катаклизмы. Возьмем летнее ЧП на Ямале — вспышку сибирской язвы. Возникла дискуссия, что же явилось первопричиной и способствовало распространению болезни. Одни говорят: мерзлота оттаяла, "вскрылись" могильники зараженных животных. Другие: смертельный вирус переносят насекомые. Третьи: к беде привел отказ от вакцинации животных. Четвертые: к катастрофе подтолкнуло истощение пастбищ при несоразмерно больших стадах оленей. На самом деле все имеет значение. Нужен комплексный подход. Мы подключили в том числе специалистов-гуманитариев из нашего Института проблем освоения Севера. Кто-то не скрывал недоумения: ради чего объединять их с мерзлотоведами и биологами? Но не следует забывать, что кочевники не мыслят своего существования без оленей. Без них, образно выражаясь, мир рушится, наступает кризис северного социума, основанного на многовековом укладе. Как раз тот случай, когда необходимы междисциплинарные исследования, узкопрофильный подход здесь не поможет, а то и навредит.
Человек — существо агрессивное. По обыкновению он может наступать на Арктику. Но при желании — и бережно вступать в нее. Как вы представляете себе недалекое будущее в высоких широтах?
Если рассматривать освоение цивилизацией пространств планеты, то последовательность этапов такова: речной, морской, океанический. Беру на себя смелость заявить о приближении нордического. Мы научимся сполна использовать ресурсы холода. Пока они неглубоко изучены, поскольку науки о явлениях, свойствах холода молоды, а исследователей криосферы маловато. Кому как не России задавать тон, ведь две трети ее площади — вечномерзлые, она имеет самый обширный выход к Ледовитому океану и самый протяженный морской путь за Полярным кругом. В российской арктической зоне по сравнению с другими государствами циркумполярного мира проживает больше всего людей и больше других занято традиционными северными промыслами. Эти территории позволят совершить скачок в развитии после максимальной технологической адаптации человека разумного к холоду, когда ему будут безразличны температура воздуха, воды, толщина льда, когда он всюду обеспечит себе комфорт. Само собой, адаптация подразумевает сохранение окружающей среды.
