Для многих государств Арктика стала стратегическим приоритетом и «локомотивом» долгосрочного общегосударственного развития, вследствие чего активизируется и их военно-политическая деятельность в регионе. Среди них есть и государства, географически отдаленные от Крайнего Севера, – Китай, Япония, Великобритания, Польша и др. В этой связи возникает необходимость переосмысления военно-политической стратегии России в этом регионе, учитывая намерения и устремления других геополитических игроков.
Одну из наиболее активных военно-политических стратегий в Арктике проводит Вашингтон. Как отмечено в Национальной стратегии США по арктическому региону, разработанной Министерством обороны, обеспечение безопасности в Арктике включает в себя «широкий спектр мероприятий – от обеспечения безопасности при добыче природных ресурсов и торговли до защиты коммерческой и научной деятельности, а также вопросы государственной обороны» [1]. Для решения этой задачи Соединенные Штаты намерены задействовать имеющиеся ресурсы как в рамках обеспечения внутригосударственной оборонной политики, так и с помощью потенциала межгосударственного взаимодействия в сфере обороны и безопасности.
Стратегически важным для Соединенных Штатов, Канады, России и ряда нерегиональных держав является вопрос использования транспортных путей в Северном Ледовитом океане. При этом Вашингтон стимулирует тенденции к интернационализации морского арктического пространства. Как отмечено в американской национальной арктической стратегии, США будут поддерживать «процесс обеспечения свободного передвижения по морю, который включает в себя защиту прав использования моря и прилегающего к нему воздушного пространства, включая свободу судоходства и полетов в Арктике, поддержание способности государства осуществлять эти права и свободы по использованию морского и воздушного пространств во всем мире, в том числе в стратегических проливах» [1]. Более того, упоминается важность поддержки американской программы Свободы навигации (Freedom of Navigation program), позволяющей «при необходимости противодействовать чрезмерным морским претензиям других арктических государств» [1].
Такая цель встречает объяснимое неодобрение со стороны России, по внутренним водам которой проходит Северный морской путь, и Канады, рассматривающей Северо-Западный проход относящимся к ее территориальным водам (об этом свидетельствует тот факт, что при использовании канала канадская сторона требует официального запроса на использование этого маршрута). Однако значительное расхождение во взглядах на проблемы в иных частях мира (например, на кризисы в Украине и Сирии) не позволяют Москве и Оттаве стать стратегическими партнерами для противодействия тенденции к интернационализации морских путей Арктики.
Действия НАТО в Арктике
Одной из предпосылок активизации деятельности НАТО в Арктике стала директива Президента США PDD-66 от 12 января 2009 года, в которой, в частности, отмечалось, что у Соединенных Штатов есть широкие и долгосрочные интересы в сфере обеспечения национальной безопасности в арктической зоне. Вслед за выходом директивы в январе 2009 года состоялось координационное мероприятие в рамках НАТО в Исландии, в рамках которого был согласован план действий стран – членов альянса в отношении целей и задач по защите стратегических интересов в арктическом регионе.
Вслед за указанными фактами военно-политическая активность приполярных стран – членов Североатлантического альянса резко возросла. Плацдармом для размещения сил НАТО в арктическом макрорегионе в первую очередь стали – Норвегия, Канада, Дания, Исландия и США.
С 2009 года возрастает интенсивность военных учений указанных государств в Арктике. Так, в военных маневрах Joint Warrior – 2015, которые проводятся в Северном море по инициативе Великобритании, приняли участие 55 военных судов и 14 000 военных из 14 стран, что сопоставимо с крупнейшими в мире военно-морскими учениями RIMPAC-2016 (40 судов и 25 000 военных из 26 стран) [2].
Важное направление военной политики НАТО – усиление военно-стратегического сотрудничества с государствами, не входящими в Североатлантический альянс. Финляндия и Швеция, не являющиеся членами НАТО, все чаще принимают участие в военных маневрах в регионе совместно с Данией и Исландией. Кроме того, руководители этих стран подписали декларацию о намерении развивать военное сотрудничество для совместного отстаивания интересов в Арктике, в том числе в рамках NORDEFCO. Так, одной из целей председательства Дании в этой организации в 2016 году стало развитие возможностей перемещения военных объединений по территории стран-участниц NORDEFCO в мирное время («Easy Access Declarations»).
Окончательно намерение сформировать в Арктике единый скандинавский «НАТО-ориентированный» полюс силы было заключено в докладе бывшего главы норвежского министерства иностранных дел Йенса Столтенберга (ныне генерального секретаря НАТО), где описаны практические предложения по укреплению общей скандинавской внешней и оборонной политики [3].
Важно отметить, что в июне 2016 года Швеция подписала соглашение о военном сотрудничестве с Соединенными Штатами, а в мае шведский парламент предоставил НАТО широкий доступ к национальной территории для проведения военных учений. Аналогичное соглашение с США готовится подписать и Финляндия.
Таким образом, на сегодняшний день все арктические страны являются участниками каких-либо военно-политических союзов и соглашений, не включающих Россию. Однако формирование в Арктике политических и военно-стратегических группировок, не включающих крупные полярные государства и тем более направленных против них, нарушит принцип неделимости безопасности в регионе и, соответственно, приведет к росту напряженности и усугублению проблем безопасности.
«Китайский дракон» в Арктике
Военно-стратегическое значение Арктики для крупного неарктического государства – КНР – связано с доступом к морским коммуникациям, которые могут сыграть важную роль в случае обострения отношений с Соединенными Штатами. Благодаря морской базе в Сембаванге (Сингапур) Вашингтон имеет потенциальную возможность для блокировки Малаккского пролива, по которому Пекин получает поставки энергоресурсов с Ближнего Востока [4]. Доступ к водным путям Арктики уменьшает риск закрытия пролива.
Нужно также отметить, что все более отчетливо заметно влияние Пекина на Исландию, которая становится для КНР не только «перевалочным пунктом» для перевозки товаров в Европу, но и «плацдармом» для вовлечения в развитие Арктики на правах приарктических государств.
Выводы для стратегии России в Арктике
Рассматривая особенности оборонной политики зарубежных стран в арктическом регионе, необходимо отметить справедливость тезиса Н.М. Антюшиной: «Специфика Арктики состоит в том, что здесь национальная политика тесно сопрягается с международной» [5]. В этой связи оборонная политика России должна носить комплексный, упреждающий характер, учитывающий намерения и долгосрочные интересы иных государств, вовлеченных в международно-политические процессы на Крайнем Севере.
Продолжающееся расширение влияния НАТО на процессы обеспечения безопасности в арктическом регионе приводит к усилению напряженности и формированию конфронтационной модели взаимодействия между ключевыми игроками – Россией и Соединенными Штатами. В частности, продолжающаяся интеграция структур обеспечения безопасности Финляндии и Швеции в систему Североатлантического альянса вызывает необходимость проработки адекватных мер со стороны России, так как НАТО-центрическая модель развития международной безопасности губительна для Арктики.
Тем не менее, важно сохранять конструктивный диалог с арктическими странами по вопросам обеспечения безопасности невоенного характера – проведение совместных поисково-спасательных операций в акватории Северного Ледовитого океана, сотрудничество в рамках ликвидации последствий разлива топлива в Арктике, обеспечение безопасной транспортировки нефти и газа, и т.д.
По нашему мнению, важным направлением международного сотрудничества в рамках поддержания мира и стабильности в регионе может стать обеспечение безопасного судоходства в Арктике и налаживание механизмов совместного реагирования на чрезвычайные ситуации.
