Арктика – это не только транспортный коридор и залежи углеводородов, но и один из самых продуктивных районов Мирового океана. Именно поэтому Россия намерена полномасштабно выйти на арктические шельфы. С точки зрения интересов нашей страны это ресурсы как биологические (если продолжится потепление климата, то Чукотское море может превратиться в чрезвычайно продуктивный район промышленного рыболовства), так и минеральные, в первую очередь нефть и газ. По существующим оценкам, до 30% неразведанных запасов природного газа находится в Арктике, до 10% неразведанных запасов нефти – тоже в Арктике. Это регион проживания части населения нашей страны: около 9 млн россиян проживает в 70 городах, 360 поселках и 1300 вахтовых поселениях.
Восточная Сибирь становится второй по значимости нефтегазовой провинцией страны: на базе уже известных запасов может быть обеспечена годовая добыча нефти на уровне 30 млн т до 2030 года. В обозримом будущем добыча нефти здесь превысит 10–11% общей добычи страны. Суммарная годовая добыча газа в Арктике и Восточной Сибири к 2020 году превысит 60–65 млрд куб. м.
Вопросы рентабельности
Уже сейчас планируется выставить на аукцион 40 участков с запасами нефти – 24 млн т, природного газа – 141 млрд куб. м. Проблема в том, что газовый проект Восточной Сибири окупается лишь при добыче 30–40 млрд куб. м ежегодно, а внутренний потребитель этого региона нуждается не более чем в десятой доле: газ не выдерживает конкуренции с углем и электроэнергией от мощных гидростанций. Соответственно нефть и газ Арктики будут потребляться за пределами региона, а нефтегазовая программа – зависеть от мировой конъюнктуры.
Заместитель министра энергетики РФ Кирилл Молодцов подтвердил, что начальные извлекаемые разведанные запасы арктического шельфа России составляют 447 млн т нефти и 10,142 трлн куб. м газа. По его словам, в целом начальные извлекаемые запасы в арктическом регионе России составляют 7,652 млрд т нефти и 66,932 трлн куб. м газа. То есть уже сейчас ресурсы углеводородного сырья арктической зоны составляют 258 млрд т условного топлива, или 60% всех углеводородных ресурсов России (РИА Новости).
Вместе с тем точной оценки объемов углеводородных запасов «большой» Арктики не существует: ООН называет цифру в 100 млрд т нефти и 50 трлн куб. м газа. Геологические службы США и Дании оценивают арктические нефтяные запасы в 83 млрд т, или 13% от всех неразведанных мировых запасов. Объемы неразведанного газа могут оказаться более значительными и достигать 1550 трлн куб. м. Большая часть нефти залегает вблизи побережья Аляски, а основные газоносные поля располагаются у берегов России.
Степень геологической изученности бассейна низка, работы осложняются вечным обледенением и повышенными по сравнению с Северным морем глубинами арктических морей – до 1500 м. Природа Арктики уязвима для антропогенного вмешательства. Ясно, что уже на стадии разведочного бурения потребуются жесткие меры безопасности, из-за чего высокие по стоимости заявки на ресурсы могут быть пересмотрены в сторону крайнего удорожания. Повышение затрат на обеспечение энергетической безопасности морской добычи, в свою очередь, повлечет за собой общее удорожание технологий.
Шельфовое бурение – наиболее сложный процесс в разработке ископаемых углеводородов, тем более на глубинах более километра, а не 200–300 м, как в Северном море. Необходимы технологии бурения высокой надежности и ремонтопригодности. Их у нефтяников сегодня нет. А это значит, что в ближайшей перспективе потребуются крупные вложения в разработку технологий шельфовой добычи, привлечение иностранных технологий.
Потенциал газовых месторождений Восточной Сибири и Арктики не превышает 3–5% запасов России и составляет примерно 1,5–2,5% мировых запасов. При наиболее вероятном раскладе Восточная Сибирь будет добывать не более 50 млрд куб. м и экспортировать 30 млрд. Таким образом, доля новых месторождений не превысит 3,25% во внутреннем потреблении, но может составить до 22,5% экспорта газа. По оптимистичным прогнозам, суммарная годовая добыча газа в регионе может быть доведена до 120 млрд куб. м газа в год к 2020–2025 годам, экспорт – до 60–65 млрд. Особой потребности в новых энергетических мощностях Сибирь и Дальний Восток не испытывают; по этой причине восточные энергетические проекты имеют в основном экспортное значение.
Между тем возможности добычи нефти и газа на материке далеко не исчерпаны. Имеются резервы повышения качества эксплуатации действующих скважин в Западной Сибири, для включения в экономический оборот попутного нефтяного газа. Перспективна разработка сланцевого газа и нефти в европейской части страны, вблизи экономических потребителей.
Имеются, напротив, соображения в пользу освоения арктических шельфов, а именно морская трасса предоставляет серьезные преимущества и удобства по доставке нефти и СНГ к центрам потребления.
Если говорить о транспорте грузов из таких портов, как Мурманск или Калининград, в наши восточные регионы, то проход через Северный морской путь несоизмеримо более короткий и дешевый, чем транспорт, связанный с проходом через Гибралтар, Суэц и Индийский океан. Например, Севморпуть – вдвое более короткий маршрут из Европы в Японию и Китай, чем через Суэцкий канал. Он в 1,6 раза дешевле – до 5 долл. за тонну перевозимого груза (данные на начало 2000-х годов).
В арктических шельфах Россия намечает соорудить 15–20 платформ, но сейчас, насколько нам известно, сооружены четыре платформы, причем одна – «Кольская» повреждена при буксировке. Эксплуатируется только платформа «Приразломная», которая, по сути, является пионерной для мировой нефтепромышленности: ранее на шельфе в таких широтах платформы нефтедобычи не ставились. Имеются, напротив, соображения в пользу освоения арктических шельфов, а именно морская трасса предоставляет серьезные преимущества и удобства по доставке нефти и СНГ к центрам потребления.
До возникновения конфронтации с Западом на шельфе намечалось добывать к 2030 году до 1800 млн т нефти и 3,2 трлн куб. м газа. Это в пять раз больше того, что фактически добывается сейчас.
В 2013 году по критериям рентабельности было заморожено освоение Штокмановского газового месторождения с запасами в 3,8 трлн куб. м – это одно из самых больших месторождений в мире. Добыча должна была начаться до конца 2017 года, но теперь сроки отодвинулись в неопределенность. Поскольку единственным действующим проектом в Арктике остается «Приразломная» платформа, добыча на ней оценивается как модельная и с точки зрения экологических стандартов.
Потенциал шельфа
По своему совокупному нефтегазовому потенциалу бассейны российского арктического шельфа сравнимы с крупнейшими нефтегазоносными регионами мира. По оценкам специалистов, к 2050 году арктический шельф будет обеспечивать от 20 до 30% всей российской нефтедобычи. Добыча первой арктической нефти ожидается уже в 2018 году.
Вместе с тем санкции оказали негативное воздействие на российскую программу развития нефтедобычи на шельфах: появилась информация, согласно которой в 2015 году «Роснефть» приостанавливает проведение геолого-разведочных работ в Карском море и переносит их на следующий год. В официальных сообщениях объяснение причин переноса сроков геологоразведки отсутствует, но известно, что это результат выхода из проекта по разработке месторождений на Карском море партнера «Роснефти» – ExxonMobile. «Роснефть» позиционируется в качестве арктического первопроходца – компании, которая открывает стране колоссальные нефтегазовые запасы шельфа Арктики. При этом необходимо учитывать негатив от введения против госкомпании европейских санкций. Подразумевается, что в 2016 году «Роснефть» возобновит разведочное бурение на Карском море, но нельзя исключать того, что «Победу» ждет судьба Штокмановского месторождения, разработка которого заморожена «Газпромом» на неопределенный срок. Пока реальность северной программы связана с одной буровой установкой – морской ледостойкой стационарной платформой (МЛСП) «Приразломной». Это нефтяная платформа, предназначенная для разработки Приразломного месторождения в Печорском море. Платформа находится в 55 км к северу от поселка Варандей в Ненецком автономном округе и в 320 км к северо-востоку от города Нарьян-Мар.
Первая партия арктической нефти сорта Arctic Oil (ARCO) была отгружена в апреле 2014 года, а в сентябре 2014 года на МЛСП «Приразломная» был добыт миллионный баррель нефти.
Лицензия на Приразломное месторождение принадлежит компании ООО «Газпром нефть шельф» (дочернее ОАО «Газпром нефть»). Платформа создана специально для разработки месторождения и осуществляет все необходимые технологические операции: бурение скважин, добычу, хранение, отгрузку нефти на танкеры, выработку тепловой и электрической энергии. Уникальность «Приразломной» в том, что впервые в мире добыча углеводородов на арктическом шельфе ведется со стационарной платформы в сложных условиях дрейфующих ледовых полей. Однако вследствие санкций платформа МЛСП «Приразломная» в Арктике не смогла привлечь компетентных иностранных подрядчиков и получить новейшие технологии.
При поставках на платформу «Приразломная» выяснилось, что 80% ее оборудования – брак, возвращаемый производителю. Первое ЧП после вывода платформы в море случилось в октябре 2011 года, когда во время семибалльного шторма сорвало эвакуационный трап, позволяющий снимать персонал с борта платформы. До осени 2012 года платформа так и не была запущена в работу, после чего начало добычи отложили еще на год.
Российская промышленность оказалась неготовой к выпуску оборудования для разработки шельфовых месторождений. Сейчас до 90% оборудования на эту платформу поступает по импорту (из-за санкций к поставке нельзя привлечь мировые компании, и оборудование поступает «россыпью» из Республики Корея).
Известно, что приоритетными регионами для новой Морской доктрины РФ до 2030 года станут арктическое и атлантическое направления. Главком ВМФ России адмирал Виктор Чирков сообщает:
«Роль Арктики в период до 2030 года объективно будет возрастать. Это связано с необходимостью укрепления России в этом регионе, его освоения, защитой национальных интересов и безопасности страны в арктической зоне. Особое значение имеет модернизация инфраструктуры морских портов вдоль трасс Северного морского пути и их адаптация в соответствии с условиями совместного базирования кораблей и судов различных ведомств». Оборонный аспект развития страны логично считать ответным на действия наших северных партнеров.
Начиная с 1950-х годов американские самолеты, в том числе стратегические бомбардировщики с атомными бомбами на борту, постоянно барражировали в Арктике, включая российский сектор. Они не ограничивались полетами над советскими территориальными водами, а летели дальше – над сушей. С начала 1960-х годов США стали направлять в советский сектор Арктики свои надводные корабли. В 1962 году ледоколы «Норд Винд» и «Бертон Айленд» провели совместное плавание в Беринговом и Чукотском морях. В 1963 году ледокол «Бертон Айленд» попытался пройти Северным морским путем, через Восточно-Сибирском море и море Лаптевых. В 1965 году ледокол «Норд Винд» прошел Карское море и вошел в пролив Вилькицкого, но был остановлен советскими пограничными кораблями. Подобная деятельность продолжается и сейчас, она требует быстрого, масштабного развития российского ледокольного флота, укрепления военно-транспортной инфраструктуры на побережье и островах российской Арктики.
Освоение или заселение
Арктика и север Восточной Сибири – это, как указывалось, регион проживания до 9 млн россиян, расселенных в десятках городов, 360 поселках и примерно 1000 вахтовых поселениях.
Уровень жизни в Восточной Сибири и приарктическом Востоке по комплексу социальных параметров ниже, чем в европейской части страны, и это направляет миграционные потоки из Сибири и Зауралья в европейскую часть России и европейские страны. За последние десятилетия население Сибири и Дальнего Востока уменьшилось почти вдвое – примерно до 12 млн человек.
Требуется повысить экономическую активность на всей обширной территории, только это позволит расселить здесь дополнительное число россиян и, что наиболее важно, органично вписать арктический регион в нераздельную экономику России. По нашему мнению, именно таков замысел проектируемой государственной территориальной программы освоения природных ресурсов арктического шельфа, Восточной Сибири и Дальнего Востока. По замыслу она должна стать крупнейшей программой современной России, сравнимой по масштабам и эффективности с Западно-Сибирским нефтегазовым комплексом.
Выдвигаются проекты создания для Восточного региона особых условий, введение специального «ручного» управления непосредственно из Центра. Как сейчас обстоит дело в реальности?
Известно, что до сих пор на востоке России таких крупных программ освоения Арктики не было, кроме Норильского промышленного узла («Норлаг») и, может быть, программы «Дальстрой». Однако те проекты суть порождение сталинских времен, когда труд заключенных был бесплатен, а их жизнь не имела цены. Сейчас подобная модель неприемлема хотя бы из-за отсутствия в стране подневольного трудового ресурса должной квалификации.
Модель развития нефтегазовой Западной Сибири (начало в 60-х прошлого века), напротив, основывалась на свободном труде и социально-экономическом стимулировании, здесь впервые был применен и по сей день действует экспедиционно-вахтовый метод. По факту была реализована идея межотраслевого территориального комплекса, которая позволила сбалансировать интересы отраслей (в первую очередь нефтяной, газовой, строительной) и территории – четырех областей и автономных округов.
На советской фазе этого проекта интересы отраслей преобладали и поэтому производственная база развивалась быстрыми темпами, но социальная инфраструктура отставала. После рыночного преобразования экономики производственное развитие замедлилось, но существенно увеличились вложения в социальную сферу: повышенную оплату труда нефтяников и газовиков. Сейчас нефтегазовый проект Тюмени обеспечен квалифицированными кадрами, но производственные перспективы (прирост запасов ископаемых, промышленная инфраструктура и пр.) перешли в зону риска.
В конце января 2012 года было предложено создать государственную корпорацию (компанию) по развитию Восточной Сибири и Дальнего Востока. Предполагается, что ее столицей станет Владивосток.
По мнению президента, нужно будет создать специальную структуру, которая должна будет заниматься вопросами развития портов, дорог, связи, аэропортов, местной авиации, освоения природных ресурсов. «Создание подобной структуры – вопрос не назревший, а перезревший. Мы стремительно теряем наши сибирские и дальневосточные территории. Наблюдается отток на Большую землю, связь с которой очень условна. Железнодорожный или авиационный билет стоит больших денег и многим жителям этих регионов просто не по карману. Для сравнения: из Владивостока лететь до Москвы 10 часов, а до Японии – один час», – отметил Владимир Путин.
В России около 500 моногородов, в них проживают 10–15% населения страны. Из общего числа моногородов к нефтяным (газовым) можно отнести примерно 40. Это новые города в Югре (Ханты-Мансийский округ Тюмени), такие как Кагалым, Мегион, Нефтеюганск, Нягань, Радужный, Урай, Лангепас, Пыть-Ях, Пойковский, Федоровский, Покачи и другие, в том числе Стрежевой в Томской области; около 20 из них имеют население 20–50 тыс. человек. Примерно 10–15 городов размещено в старых добывающих районах Татарии, наиболее известны Бугульма и Альметьевск. Эти города размещены в обжитых земледельческих районах и имеют хорошие перспективы.
В конце 60-х годов прошлого века была реализована идея экспедиционно-вахтового метода, направленная на обеспечение промышленности и строительства квалифицированными кадрами и на ограничение численности населения в непригодных для проживания районах.
«Вахтовики», по сути, попадают в пространство вне социальной ответственности территориальных властей и реального влияния социума в местах проживания их семей. С ними могут поступать, а иногда и поступают, как с нежелательными «гастарбайтерами». Между тем в Арктике нужен квалифицированный и социально активный трудовой ресурс, и массовым заселением в тяжелые природные условия его не создашь.
Фундаментальная задача заключается в том, чтобы убедить широкие слои населения переехать в зоны, где зимняя температура опускается до 50 градусов ниже нуля и где инфраструктура не предоставляет и минимальных возможностей для социальной жизни. Для решения проблемы проектируются сильные экономические стимулы.
Проблема также и в том, что добыча нефти и газа не прямо сопряжена с закреплением на территории: эти отрасли создают относительно немного рабочих мест. При более трудоемкой программе развития инфраструктуры во всем мире используется труд иммигрантов, что, по мнению критиков законопроекта, именно в этом регионе нежелательно.
В заключение надо сказать, что все эти программы возможны при высоком мировом спросе на нефть, газ и объективных ценах на эти продукты,что сейчас под сомнением.
