В 1983 году советский журнал «Наука и жизнь» напечатал сенсационную статью под названием «Буря в стакане воды». В ней автор со всей ответственностью заявлял о возможности контролируемого термоядерного синтеза чуть ли не в домашних условиях. Эта статья наделала много шума, опыты проводились по всему миру, но сенсации и переворота в ядерной физике так и не случилось. С тех пор выражение «буря в стакане воды» стало устойчивым, оно обозначает переполох по незначительному поводу. Но далеко не все советские наработки в атомной отрасли были положены под сукно. Младореформатор Сергей Кириенко взялся за реализацию казавшихся утопичными проектов советских времен. В ноябре исполнится 10 лет, как он возглавил атомную отрасль. Весьма значительный срок, и можно попытаться подвести некоторые итоги. Тем более что громких обещаний о строительстве ледокольного флота и сооружении плавучих атомных станций было много, бюджеты проектов росли, вот только одна незадача: до сих пор ни один из них не был доведен до логического завершения.
Три из двадцати
Буквально месяц назад Сергей Кириенко доложил Владимиру Путину о новом рекорде: в 2014 г. АЭС выработали более 190 млрд кВт/ч, а в 2015 г. эта цифра увеличится до 200 млрд кВт/ч. «За счет чего это делается? Блоков ведь новых не запускают? За счет чего растет мощность? Может, сам Сергей Кириенко крутит педали динамо-машины?» – иронизирует доктор технических наук, профессор, бывший член общественного совета при «Росатоме» Владимир Кузнецов. Он сам и дает ответ на этот вопрос: в госкорпорации форсируют работу уже существующих энергоблоков, повышая предел их мощности до уровня 104–108% от проектной. «Энергоблоки, которым 40–50 лет, у которых подходит окончание всех мыслимых сроков эксплуатации, грузят дополнительно. Кольская АЭС, для примера, была запущена в 1971 г., ее грузят на 104–108% от номинала. Это преступление! Вы на старой машине, «копейке» 1970‑х, будете гонять по автобану со скоростью 200 км/ч? Да она у вас развалится. То же самое и с ядерной энергетикой», – негодует Владимир Кузнецов. «Проводится опасный эксперимент по эксплуатации реакторов ВВЭР на тепловой мощности, превышающей проектную. Это ведет к повышению нагрузок на корпус реакторов, на трубопроводы, к ускорению износа и без того старого оборудования. При этом вероятность аварий возрастает», – подтверждает выводы коллеги эксперт по атомной энергетике международной экологической организации «Беллона», физик-ядерщик Андрей Ожаровский. Владимир Кузнецов несколько лет назад возглавлял комиссию, которая дала отрицательное заключение на возможность такого искусственного наращивания мощности АЭС, но, как признается сам ученый-ядерщик, его вердикт выбросили в корзину, собрали новый состав комиссии из лояльных к Сергею Кириенко экспертов, которая и выдала необходимое «Росатому» положительное заключение.
«То, что пока в России нет крупных экологических катастроф, это не достижение российских атомщиков, а, скорее, вопрос везения. «Росатом» в последнее время проводит на действующих АЭС ряд опасных экспериментов, которые действительно увеличивают вероятность повторения радиационной катастрофы», – говорит Андрей Ожаровский. Эту же мысль продолжает и Владимир Кузнецов: «В правительстве нет человека, который мало-мальски разбирается в атомной энергетике. Поэтому команде Кириенко удается все эти годы очень умело всем вешать лапшу на уши». По его словам, Сергей Кириенко изначально обещал ежегодно вводить в строй по два новых энергоблока. Прошло 10 лет, то есть должны были ввести 20 энергоблоков, а реально поставили в строй только три.
Прилежный мальчик со скрипкой
Настоящая фамилия Сергея Кириенко – Израитель, и отчасти это предопределило его дальнейшую судьбу, поскольку отец, Владилен Яковлевич Израитель, был одним из первых советских политологов, он разрабатывал политические технологии выборов и создал две оригинальные стратегии проведения выборов в стране переходного периода. Говорят, что именно отец посоветовал Сергею после получения красного диплома Горьковского института инженеров водного транспорта идти не в науку, а на производство. Трудовой путь будущего главы «Росатома» начался в качестве мастера бригады сварщиков на заводе «Красное Сормово», где собирали атомные подлодки. Но этот период карьеры был весьма коротким: очень скоро молодой специалист сменил цех на кабинет секретаря заводской комсомольской ячейки. Затем будущий премьер сел в кресло 2‑го секретаря Горьковского обкома ВЛКСМ, где руководил стройотрядами. Именно там проявилась его коммерческая жилка. Вскоре он создал собственную фирму. Называлась организация «АМК», что расшифровывалось как «Акционерный молодежный концерн». Хотя от концерна там было лишь название: фирма занималась перепродажей обуви и продуктов питания. Но тут произошел перелом. История умалчивает, при каких обстоятельствах Сергей Кириенко познакомился с тогдашним нижегородским губернатором Борисом Немцовым, но именно с последним связывают его резкий карьерный взлет. Некогда относительно мелкий комсомольский функционер и предприниматель средней руки вдруг становится руководителем одного из самых крупных банков в Нижнем Новгороде – «Гарантии».
Но организаторские способности Сергея Кириенко – то ли благодаря природному обаянию, то ли с помощью высоких покровителей – были замечены в пуле младореформаторов, который в то время формировался вокруг Анатолия Чубайса. Это был 1997 г., а уже весной следующего года стало понятно, что грядет катастрофа в экономике. Чубайс оперативно покинул правительство, начали искать, как выразился доктор экономических наук, директор Института проблем глобализации Михаил Делягин, козла отпущения, на которого можно было бы списать просчеты младореформаторов и вывести из-под удара политического зубра – Виктора Черномырдина, занимавшего тогда пост главы правительства. «Сергей Кириенко попал на пост премьера совершенно случайно, но выполнил свою роль с таким задором и такой детской непосредственностью, что вызвал к себе симпатии», – вспоминает Делягин.
Казалось бы, вот он – конец политической карьеры; говорят, в Совфеде даже было принято специальное постановление о недопустимости назначения Сергея Кириенко на какие-либо высокие государственные посты. Но «непосредственность» и дипломатический дар Кириенко оказались востребованными в процессе создания «Союза правых сил» (СПС). В эту политическую силу планировали объединить всех либеральных реформаторов, но на тот момент у них были слишком разные интересы, и договориться они не могли. Функцию переговорщика взял на себя Сергей Кириенко, и ему это удалось. В качестве благодарности Кириенко был предложен пост главы Сбербанка, но он от этого места отказался. «Он вел себя достаточно грамотно, и, когда возникла потребность в управленцах, его поставили руководить атомной отраслью, конечно же не без содействия Анатолия Чубайса», – заключает Михаил Делягин.
Команда молодости нашей
Конечно, атомная отрасль – это не правительство, и даже не Государственная дума, но с таким послужным списком после 1998 г. на большее рассчитывать не приходилось. Тем более что хозяйство от Евгения Адамова Кириенко досталось достаточно обширное, хотя и несколько запущенное: как и сейчас, тогда атомные чиновники лишь поддерживали отрасль на плаву, мало занимаясь ее развитием. Сергей Кириенко на новом посту с рвением начал реализацию масштабных проектов, которые разрабатывались еще в советские времена. Для этого он привлек своих старых знакомых, которые помогали ему еще в Нижнем Новгороде. «Пришло много случайных людей. Много бывших чиновников позвал оттуда, причем пришли люди, которые никогда не работали в отрасли», – говорит Владимир Кузнецов. В качестве примера он приводит Евгения Романова, который с 2011 г. возглавлял одно из ключевых предприятий отрасли – «Росэнергоатом», – в начале сентября этого года он написал заявление об увольнении по семейным обстоятельствам. Сергею Кириенко неоднократно указывали на то, что он поставил на одну из ключевых позиций в госкорпорации человека, не имевшего никакого отношения к атомной проблематике и ранее практически всегда занимавшегося исключительно финансовыми вопросами. Говорят, он познакомился с Сергеем Кириенко, когда работал главным бухгалтером на Уральском электрохимическом комбинате. Предыдущий глава «Росэнергоатома», Сергей Обозов, также не имел опыта работы в атомной энергетике. Но основным, козырным, пунктом в его резюме было то, что он до конца 2005 г. был заместителем полпреда президента в Приволжском федеральном округе, а нынешний гендиректор «Росатома» Сергей Кириенко возглавлял этот округ. После отставки с поста главы «Росэнергоатома» Сергей Обозов ушел на повышение в правление «Росатома», где до сих пор курирует мотивационную программу госкорпорации.
Что касается недавно назначенного нового главы «Росэнергоатома» Андрея Петрова, то он оказался первым за время «правления» Сергея Кириенко отраслевым специалистом, который возглавил компанию. «Профессионалов в отрасли за последние 6–7 лет практически не осталось», – с грустью констатирует Владимир Кузнецов. По его словам, средний возраст сотрудников Ленинградской АЭС – 54 года. Молодежь не идет на работу в атомную отрасль, так как не видит перспектив. Он приводит по-настоящему шокирующий пример Белоярской АЭС, которую, по его словам, строили выходцы из Средней Азии! Отсюда и низкое качество работ, подобное представить себе во времена СССР вообще было невозможно, заключает эксперт. В самом же «Росатоме» очень много молодых, продвинутых топ-менеджеров, секретарей с модельной внешностью, и практически ни у кого нет опыта работы в атомной энергетике. «Там есть замы, которые занимаются обеспечением безопасности, за 10 лет меняется уже пятый человек. Они сидят на обеспечении атомной и радиационной безопасности! Вы можете представить себе такую текучку кадров и уровень их профессионализма на одном из ключевых и самых опасных направлений работы госкорпорации!» – возмущается Кузнецов.
АЭС не тонет
Один из важнейших пунктов деятельности «Росатома» – строительство плавучих атомных теплоэлектростанций (ПАТЭС). Точнее, этот проект пытались запустить еще во времена Евгения Адамова, но в 2003–2006 гг. это была больше бумажная работа. Тогда реализация этого проекта века оценивалась в «скромные» 2–3 млрд руб., но со временем бюджет вырос многократно. «Общая стоимость строительства ПАТЭС находится в пределах 20 млрд руб. На сооружение объектов береговой и гидротехнической инфраструктуры для размещения ПАТЭС в г. Певек правительство РФ планирует предоставить из федерального бюджета субсидию в размере 5 млрд руб.», – сообщили «Ко» в «Росатоме». Там признали, что стоимость ПАТЭС превысила изначальные ожидания по объективным причинам. Во‑первых, это «уникальный инновационный проект, который реализовывается впервые в мире». Естественно, что в процессе его реализации возникают технологические проблемы и ситуации, которые невозможно предусмотреть на стадии проектирования. Стоимость первого серийного плавучего энергоблока (ПЭБ) будет уже на 20–25% меньше. В ходе сооружения ПЭБ по не зависящим от «Росатома» причинам дважды состоялась передача проекта между заводами-строителями (история с недостаточностью проектных мощностей «Севмаша» и банкротство Балтийского завода). «Из общих восьми лет объект строится реально всего 3,5 года. Сейчас он готов на 70%, и в данный момент работы идут активно, в плановом графике, а Балтзавод укладывается в заявленное финансирование», – рассказали в госкорпорации.
«Действительно, реализация проекта сооружения первой плавучей АТЭС сильно отличается от изначально (в 2003–2006 гг., когда принималось решение о переходе сооружения «плавучки» в активную фазу) заявляемых параметров как по стоимости сооружения, так и по срокам. Объективности ради надо сказать, что этот проект является уникальным по сложности и реализуется впервые, то есть многие технические решения не имеют аналогов, кроме того, требования к безопасной эксплуатации таких объектов со стороны регулирующих органов все время возрастают, – поясняет руководитель ГК «Нексиа Пачоли» (проводит аудит и консультирует «Росатом») Светлана Романова. – Необходимо также учитывать, что производственные возможности российских судостроителей не способствовали своевременному выполнению работ по сооружению корпуса станции. Решение о месте расположения ПАТЭС также пережило несколько итерраций, что затягивало проектные работы по сооружению материковой инфраструктуры». Но это не объясняет, почему сооружают мощности, установленный 1 кВт которых будет стоить более $10 000, что колоссально дорого. Но ведь никто не обещал, что освоение Арктики будет делом дешевым и быстрым. «По плавучим станциям – это тема для проверок прокуратуры. Нужно понимать, что эти мощности не нужны никому… Это реакторы разработки дремучих 1970‑х. Корыто с атомной бомбой. Даже Герман Греф, будучи еще главой Минэкономразвития, говорил, что не нужно финансировать этот проект», – говорит Владимир Кузнецов. «Думаю, «приговор» ПАТЭС вынес в свое время Герман Греф – электроэнергия ПАТЭС будет в семь раз дороже любой другой», – соглашается Андрей Ожаровский. Соответственно такая дорогая электроэнергия окажется никому не нужной, либо продавать ее надо будет дешевле себестоимости. Даже сам Сергей Кириенко признавался, что окупаемым этот проект может стать лишь при массовом производстве ПАТЭС. Минимальное количество для выхода на нулевой уровень рентабельности – семь ПАТЭС. Но проблема не только в дорогой энергии: удаленные регионы просто не нуждаются в такой большой мощности плавучих АЭС – их ресурс оказывается невостребованным, а значит, работать на полную мощность они не смогут, следовательно, выйти на окупаемость – тоже. Параллельно «Росатом» развивает тему экспорта этой технологии, возможность продажи ПАТЭС за рубеж. Даже называются потенциальные регионы, которым это может быть интересно, – страны АТР. Но после аварии на «Фукусиме» в Японии спрос на плавучие АЭС и весьма сомнительные с точки зрения безопасности, стремится к нулю. Владимир Кузнецов полагает, что данный проект может быть все еще интересен Китаю, да и то не для мирных целей: на базе российских ПАТЭС Поднебесная планирует перевооружить свой атомный флот.
Но есть и другая точка зрения. «Как проект ПАТЭС крайне необходим. Он заменит мощности выводимых из эксплуатации Билибинской АЭС и Чаунской ТЭЦ. К нему огромный интерес уже сейчас со стороны нескольких азиатских стран. Нет сомнений, что при отработке серийных технологий, что приведет к снижению стоимости, у ПАТЭС прекрасный потенциал на международном рынке», – заявляют в «Росатоме». Однако деньги на строительство выделяются сейчас, а о перспективах серийного производства и тем более востребованности этого продукта на мировом рынке в условиях кризиса и экстремально низких цен на нефть говорить пока преждевременно. Сейчас абсолютно никто не скажет, будет ли этот проект рентабельным в случае сворачивания разработки шельфа арктических морей, которая не имеет никакого смысла при ценах на нефть ниже $80 за баррель. «По моему мнению, во всех проектах по освоению Арктики, несомненно, есть смысл, ведь в результате мы получаем освоение технологий. Важно также понимать, что низкие цены на нефть – это не навсегда. Цикл цен меняется, а процесс освоения Арктики довольно долгий: разработка одного месторождения занимает 3–5 лет. При низких ценах на нефть есть возможность использовать недорогую рабочую силу и российские технологии. Вложение рубля сегодня даст нам возможность через пять лет получать прибыль. Поэтому проекты должны быть продолжены, это позволит нам разрабатывать отечественные технологии», – оптимистично настроен генеральный директор компании «3В Сервис» (разработчик инженерного программного обеспечения для арктических проектов) Вячеслав Петухов. При этом Владимир Полеванов, академик РАЕН, в прошлом председатель Государственного комитета РФ по управлению государственным имуществом и бывший заместитель председателя правительства, полагает, что в этом вопросе не совсем верно расставляются акценты: строительство плавучих станций нужно в первую очередь не для нефтяников, а для сохранения наших северных портов, которых в советские времена было почти 200, а сейчас их практически в 10 раз меньше. Плавучие станции смогут обеспечить энергией северные города, вот только затягивание реализации проекта вызывает очень много вопросов.
Ледокол в пустыне
Не совсем понятно, что происходит со строительством ледокольного флота, особенно на фоне прогноза климатологов, которые ожидают, что к 2030 г. Северный морской путь может оказаться судоходным в течение практически всего года. Для чего тогда России огромный атомный флот, о создании которого говорят в ведомстве Сергея Кириенко? «Эксперты пугали глобальным потеплением последние лет пятьдесят. Это страшилки для фильмов‑катастроф. Реальный мониторинг ледовой обстановки в Арктике показывает, что состояние льдов подвержено цикличности. Несколько лет количество льдов снижалось, а на протяжении последних четырех-пяти оно, наоборот, растет. Количество грузов, которые перевозятся по Севморпути, ежегодно растет. За шесть лет грузооборот увеличился в 17 (!) раз. Именно поэтому и растет интерес к строительству ледокольного флота у азиатских стран», – комментируют в «Росатоме». «Прогнозы на столь долгую перспективу не отличаются точностью. К примеру, есть другая теория, которая гласит, что планету ждет серьезное похолодание, и арктические условия могут появиться даже в Европе, так что без ледоколов будет не обойтись. Поэтому бессмысленно спорить, и нужно исходить из текущей ситуации. А она такова, что значительная часть территории нашей страны расположена в районах с экстремальными климатическим условиями. Учитывая, какие масштабные задачи стоят перед Россией в Арктике, строительство новых ледоколов необходимо нашей стране», – соглашается ведущий эксперт УК «Финам менеджмент» Дмитрий Баранов. По его словам, одна из первоочередных задач, которую предстоит решать ледоколам новых серий, – это участие в проекте по добыче углеводородов как на шельфе арктических морей, так и на материковой части континента. Потребуется перевезти миллионы тонн грузов для реализации этих проектов, а затем потребуется вывозить готовую продукцию. Учитывая сложную ледовую обстановку, понятно, что ледоколы, особенно атомные, будут востребованы. Можно даже назвать ряд проектов в Арктическом регионе, которые обеспечат новые ледоколы работой в ближайшие годы. Это проект «Ямал СПГ» и развитие порта Сабетта, ледокольные проводки танкеров из Нового порта, обеспечение геологических изысканий и разведочного бурения в арктических морях. Это лишь малая часть задач, которые предстоят решать новым ледоколам в Арктике, но и этого достаточно, чтобы понять, что новые ледоколы будут востребованы, их нужно строить.
Да и конкуренция на этом рынке возрастает. Свои ледокольные флотилии уже возводят Южная Корея и Китай. «Именно активное развитие мощностей по сооружению ледоколов в Китае и Южной Корее должно стимулировать нашу страну строить собственные ледоколы быстрее. Технологии сооружения у нас есть, опыт эксплуатации ледоколов накоплен большой. Арктика в ближайшее время станет ареной острого соперничества прилегающих к ней (и не только) стран, что ясно вытекает из активной подачи разными странами заявок в ООН на освоение арктического пространства. Нельзя также сбрасывать со счетов военный аспект присутствия в Северном Ледовитом океане, который не надо сводить только к подводным лодкам», – заключает Светлана Романова. «Атомный ледокольный флот не занимается добычей, а оказывает услуги по проводке грузов. При этом у ФГУП «Атомфлот» количество заказов (контрактов) и грузооборот ежегодно растут. Ледокольные мощности в дефиците. По нашим оценкам, для удовлетворения растущего спроса на услуги по проводке грузов и с учетом вывода из эксплуатации старых ледоколов необходимо плановое введение в строй минимум трех атомных ледоколов нового типа. Запасы нефти и газа на территориях, которыми владеет и на которые претендует Россия, по оценкам экспертов, составляют 100 млрд т», – объясняют в «Росатоме».
Топливо Майдана
Самым серьезным для «Росатома» традиционно является вопрос зарубежных контрактов. Уже несколько лет ходят слухи, что будто есть секретный отчет Счетной палаты о провалах «Росатома» на зарубежных стройках. Якобы Россия потеряла на них миллиарды долларов. Однако существует этот документ или нет, нам выяснить не удалось. «Тема зарубежных контрактов – вообще тема не для прокуратуры или Счетной палаты, а для НКВД, настолько там все в ужасном состоянии», – иронизирует Владимир Кузнецов.
«Подразделения госкорпорации «Росатом» в рамках создания Отраслевой сметной нормативной базы заключали контракты со структурами ФЦЦС Минстроя России, однако результатом этой работы стало снижение расценок, а не рост. Претензий к этим договорам у Счетной палаты РФ нет», – сказали как отрезали в самом «Росатоме». «В ОАЭ «Росатом» подписал контракт с Эмиратской ядерно-энергетической корпорацией (ENEC) на поставки топлива, сейчас активно обсуждает строительство АЭС в Египте. Рынок ОАЭ представляется особенно перспективным для отечественных атомщиков, в связи с тем, что власти ОАЭ официально и неофициально заявляют, что западные санкции не скажутся на торгово‑экономических отношениях с Россией, – рассказывает председатель комиссии по работе с ОАЭ Московской торгово‑промышленной палаты Алексей Бусев. – В настоящее время корпорация планирует открыть в ОАЭ свое представительство, которое бы занималось продвижением в регионе наукоемкой продукции. В этой связи технологии «Росатома» в сфере здравоохранения могут быть весьма востребованы на рынке Эмиратов. Ведь Дубай сейчас успешно развивается как международный центр медицинского туризма и активно привлекает зарубежные компании к различным проектам в этой сфере». Действительно, перспективное направление – такое же, как Транскорейская железная дорога, которая должна соединить порты Южной Кореи с Транссибирской магистралью. Этот вопрос обсуждается уже порядка двух десятков лет, столько же в Пхеньяне сидит и представитель РЖД, который получает отнюдь не маленькую зарплату. Что уж тут говорить о целом представительстве «Росатома» на эмиратской земле. Вполне возможно, если не получится с ядерной медициной, им можно будет предложить атомные ледоколы для прокладки торговых путей в Персидском заливе, если он вдруг из-за климатических изменений замерзнет. Естественно, это шутка, но не на слишком ли гипотетическую возможность выхода на данные рынки рассчитывают в «Росатоме»? Особенно в условиях, когда российскую корпорацию активно пытаются теснить на традиционных рынках конкуренты из США. Речь идет о поставках ядерного топлива для еще советских реакторов, которые работают по всей Восточной Европе.
По состоянию на конец 2014 г., Топливная компания (ТК) «ТВЭЛ» поставляла ядерное топливо в 15 стран (в том числе в кооперации с Areva) и оценивала портфель экспортных заказов на ближайшие 10 лет в $10 млрд, при этом будучи единственным поставщиком топлива в такие страны, как Чехия, Венгрия, Словакия, Украина, Болгария и Армения. «Необходимо отдавать отчет, что рынок ядерного топлива, во‑первых, сильно политизированный, а во‑вторых, сильно конкурентный. Действительно, изменение политической ситуации на Украине повлекло за собой серьезное ухудшение отношений между Россией и Украиной в области атомной энергетики. Нынешнее политическое руководство Украины отдает явное предпочтение американскому производителю ядерного топлива», – рассказывает Светлана Романова. Такое в современной истории уже было. В 2003–2004 гг. Украина пыталась использовать топливо производства Westinghouse на своих АЭС, однако опыт эксплуатации показал, что его технические характеристики сильно уступают ядерному топливу российского производства (во всяком случае, в реакторах российского дизайна), потому в дальнейшем Украина вернулась к продукции ТК «ТВЭЛ». Украина ставит под сомнение сотрудничество не только по ядерному топливу: украинский парламент отменил действие межправительственного соглашения по сооружению «Росатомом» 3‑го и 4‑го блоков Хмельницкой АЭС. ТК «ТВЭЛ» со своей стороны пытается выйти на новые для себя рынки, где раньше присутствовали американские и европейские производители, что подтверждает тезис о высокой конкуренции на рынке ядерного топлива. «Да, используя политическое давление и конъюнктуру, американские производители стремятся поставлять свое ядерное топливо для АЭС российского дизайна в Восточную Европу и Украину, – подтверждают в ГК «Росатом». – Пока это единичные пробные поставки топливных сборок, которые сопровождались серьезными технологическими неудачами. Все контракты на поставку ядерного топлива нашей компании ТВЭЛ на упомянутый рынок сохраняются в полном объеме. Никаких задержек поставок, срывов или разрывов контрактов нет».
Разделяй и не властвуй
Опрошенные «Ко» эксперты указывают, что основная проблема команды Кириенко – это стремление реализовать мегапроекты без должного экономического обоснования. Это и ПАТЭС, и зарубежные стройки, и даже давно реализуемые проекты на территории России. Возьмем Балтийскую АЭС (Калининград): ее строительство началось в 2011 г., «Росатом» рассчитывал, что иностранные энергокомпании, заинтересованные в покупке электроэнергии будущей АЭС, приобретут долю акций станции. Сам же Сергей Кириенко оптимистично заявлял, что даже «если не будет иностранных инвесторов, то первый энергоблок мы все равно пустим в 2016 г.». Иностранных инвесторов так и не нашли, а строительство самой станции, которое (вместе с инфраструктурой) оценивалось более чем в 6 млрд евро, в 2014 г. было в действительности заморожено. «Фактически закопали в землю сотни миллионов рублей, но ее мощности оказались не нужны. Воронежская станция в таком же состоянии. Но это никому не нужно, просто разбазариваются бюджетные деньги», – констатирует Владимир Кузнецов. Страны, в которые планировалось экспортировать электроэнергию (Польша и Германия), отказались покупать электричество, выработанное на АЭС, самой же Калининградской области столько электроэнергии не нужно. Тут же Владимир Кузнецов приводит пример Белоярской АЭС, где новый блок находится в состоянии подготовки к запуску уже 14 месяцев. «Это вопиющий факт. Я не знаю, как это комментировать!» – возмущается ученый. По его словам, проблема в том, что у «Росатома» попросту нет топлива для запуска этого блока. Он подчеркивает, что несогласованность и отсутствие расчета перспектив реализации наблюдаются во многих проектах команды Сергея Кириенко.
Андрей Ожаровский в своих выводах пошел еще дальше: «Объективно атомная энергетика как отрасль промышленности России не нужна. Это, конечно, не относится к ядерной физике как науке, к ядерной медицине, дефектоскопии и пр. – я говорю только про энергетику». По его словам, для страны с экономической точки зрения АЭС – дорогая и опасная игрушка. В настоящее время именно с экономической точки зрения наличие АЭС – большая проблема. АЭС и ранее производили электроэнергию, которая обходилась стране дороже газовой генерации, – если учитывать все затраты и госсубсидии на добычу и обогащение урана, обращение с отходами, отработавшим ядерным топливом. «Сейчас, в условиях кризиса, в условиях дешевого газа АЭС экономически неконкурентоспособны. Атомная генерация держится на госсубсидиях, – высказывает откровенно крамольную для «Росатома» мысль Андрей Ожаровский. – Но «Росатом» продавливает проекты строительства новых АЭС (по неопробованным, экспериментальным проектам) в Воронежской, Ленинградской, Курской, Смоленской областях, когда именно там весьма просто отказаться от опасных АЭС и перейти на более дешевую и надежную газовую генерацию». Но ввиду отсутствия в правительстве специалистов в ядерной отрасли и полного выдавливания из отрасли оппонентов Сергею Кириенко удается и дальше лоббировать свои проекты, невзирая на отсутствие экономического смысла в их реализации и откровенную опасность существующих и вводимых в строй мощностей.
Кардинально изменить ситуацию могло бы разделение «Росатома», точнее, выделение из него оборонной составляющей, считает Владимир Кузнецов. До тех пор, пока в госкорпорации есть два направления, военное и гражданское, ее деятельность будет абсолютно непрозрачной. Нужно выделить гражданскую часть в отдельную госкорпорацию, деятельность которой можно будет проконтролировать, а экономическую целесообразность проектов – просчитать, говорит эксперт. Сейчас же все спрятано за завесой секретности, так как «Росатом» работает, в том числе, и на оборону. Апеллируя к тому, что общественный контроль по понятным причинам невозможен, никто, кроме команды самого Сергея Кириенко, не видит всей картины в отрасли целиком. Эксперты могут судить о положении дел лишь по официальным данным и тем проектам, которые не имеют грифа «секретно», но они не отражают всей ситуации в атомной сфере. Не исключено, что ситуация куда более плачевная, нежели можно судить по видимой части айсберга «Росатом».
