Власти Ненецкого округа попали под шквал критики после того, как приняли закон о выплате двухмесячного денежного содержания к отпуску для ряда чиновников, однако губернатор округа Игорь Кошин считает эту меру компенсацией за предыдущие сокращения именно теперь, когда доходы бюджета региона растут и кризисные времена отступают. Об этом, а также о том, на что сегодня делает ставку Ненецкий округ, какие проекты намерен развивать и какие категории населения поддерживать, глава региона рассказал в интервью корреспонденту РИА Новости Анастасии Яконюк.
— Игорь Викторович, активисты Общероссийского народного фронта выступили против принятого в округе закона о выплате денежного содержания к отпуску ряда чиновников, посчитав эту меру несвоевременной. Почему именно теперь был принят этот закон и может ли бюджет округа позволить себе такие расходы?
— Дело в том, что за последние три года, когда округ лишился трети нефтяных доходов, зарплаты госслужащим в регионе были снижены на 20%. У депутатов, заместителей — и того больше — на 30-40%. Моя зарплата снизилась вообще на 47%.
В прошлые годы, скажем так, в "богатые времена", когда денег было много и на счетах оставались миллиарды, количество чиновников увеличивалось и денежное содержание тоже. Сейчас штат сократился на 182 человека, но при этом суммарные трудозатраты чиновничьего аппарата значительно выросли, потому что с 2015 года округ получил от Архангельской области весь объем государственных полномочий на своей территории. За три года у нас уменьшилось и количество людей, и затраты на содержание снизились, и зарплаты уменьшились значительно.
Надо сказать, что восстановление, да и то частичное, доходов чиновников началось только после того, как окружной бюджет начал восстанавливать социальные выплаты и возвращать на прежний уровень финансирования всю бюджетную сферу. Подтверждение тому — последние данные Росстата. С 1 июля прошлого года по 1 июля нынешнего средняя начисленная зарплата в регионе выросла на 3,7%, а реальная, то есть очищенная от инфляции, — на 1,5%. Это лучший показатель по Северо-Западу. В подавляющем большинстве регионов продолжается снижение доходов в реальном выражении. Могло ли это произойти, если бы не наши усилия по восстановлению доходов всех бюджетников? Нет. Ведь у бюджетной сферы — "контрольный пакет" в экономике НАО по численности занятых.
Еще одна конкретная цифра, подтверждающая, что бюджет восстанавливается. Доходы казны в первом полугодии выросли на 92%, почти вдвое. И если в прошлом году НАО был лидером по падению доходов бюджета в стране, то теперь — лидер по темпам прироста. От Харьягинского СРП мы получили 3,4 миллиарда рублей за шесть месяцев против нуля за тот же период прошлого года.
Яркий пример, как восстановление бюджета влияет на экономику региона, на бюджетные инвестиции. В три с лишним раза возросли в первом полугодии вложения в стройки, дорожное строительство, социальные объекты.
Депутаты вышли с инициативой вернуть часть социальных выплат бюджетникам, в том числе чиновникам. Подчеркиваю — это лишь малая часть: когда-то мы отказались от "золотых парашютов", на две недели сократили чиновникам северные отпуска… По закону отпускная выплата носит заявительный характер. Я, например, отказался. Ну а в прессе любят такие истории… Впрочем, журналистам я благодарен — для нас популярность темы стала возможностью рассказать о беспрецедентных сокращениях в сфере госуправления. Добровольное сокращение зарплаты в 47% нечасто встретишь.
— Получается, за последнее время региону все же удалось снизить зависимость бюджета от цен на нефть и газ? Каким образом? За счет каких источников будет пополняться бюджет в первую очередь в будущем?
— Это большая тема. У нас моноэкономика, поэтому от зависимости мы вряд ли когда-то уйдем. Однако моя задача — сделать регион устойчивым к колебаниям цен на нефть.
Прошлый год дал нам хороший урок — сокращать расходы пришлось очень жестко, когда треть нефтяных доходов в бюджет не поступила.
Отмечу два момента. Мы дали налоговые льготы инвесторам и вышли на рост инвестиций. Это позволяет получать налог на имущество — он не зависит от цен на ресурсы.
Второе, по Харьягинскому месторождению нам с компанией-оператором удалось уйти от долларовых контрактов в рублевые. Это также увеличило доход региона.
Также хочу отметить, что подтвержденные новые запасы нефти превышают текущую добычу. А раз есть интерес к геологразведке, значит, появятся новые скважины, вышки, то есть имущество недропользователей. Появится новое имущество — налог на имущество будет только расти.
Да, наши налоговые поступления зависят от эффективности работы компаний-недропользователей, но мы не фокусируемся только на нефти.
Практически с нуля создали структуру для поддержки и развития малого бизнеса. Поддерживаем сельское хозяйство через субсидию, которая зависит от объемов произведенной и реализованной внутри региона продукции. Это важно не только для собственных молока, мяса и овощей. Это рабочие места и продовольственная безопасность.
Мы прекрасно понимаем, что в нашем округе не сможем собирать автомобили, к примеру. С нашей логистикой и стоимостью рабочей силы это абсолютно нерентабельно. Экономика Крайнего Севера ориентирована на ресурсы. Но у нас и малый бизнес потихоньку развивается — это радует. Растет количество предпринимателей. За четыре года — на 100 человек. Для нашего малочисленного региона это приличная цифра. Часто приезжаешь в сельскую местность, и люди, работавшие в бюджете, спрашивают: "Где найти работу?" Ответ на поверхности — это собственное дело. Рыбалка, сбор дикоросов, изготовление сувениров… Мы все больше рыбопромысловых участков стали раздавать, люди и ловят, и занимаются переработкой.
— И все же — насколько привлекателен сейчас регион с инвестиционной точки зрения? Кто готов вкладывать деньги в Ненецкий округ, есть ли иностранные инвесторы?
— Приведу основные цифры — за 2013 год объем инвестиций был на уровне 60-65 миллиардов рублей. В 2014 году он вырос до 80-85 миллиардов, в 2015 мы вышли на почти 115 миллиардов. А вот в 2016 был заметный спад — получили 85 миллиардов: это был тяжелый год, мы с опаской смотрели в будущее.
В этом году рано делать прогнозы, но мы надеемся больше 100 миллиардов получить, выйти на докризисные показатели. По крайней мере, результаты первого квартала дают повод для оптимизма. Конечно, основные инвестиции идут в сферу недропользования. Ведем индивидуальную работу с каждым инвестором. Для нас это важно.
Когда инвестор стоит перед выбором — вкладывать у нас или в смежные территории, инвестиции в наш регион оказываются более эффективными. Дело как в налоговых льготах, так и индивидуальном подходе.
У нас есть проекты, в которых участвуют иностранцы. Назову два — это российско-вьетнамское предприятие "Русьвьетпетро". И опять же Харьягинское месторождение. Там участвуют французы и норвежцы.
— На какой стадии реализации находится проект глубоководного морского незамерзающего порта Индига, на которые власти региона также возлагают большие надежды? Когда можно ждать первых шагов?
— Да, действительно, мы считаем проект строительства глубоководного незамерзающего порта Индига потенциальной точкой роста Северного морского пути. У бухты выгодное географическое положение. Посередине между портами Мурманск и Сабетта. Это незамерзающая часть Баренцева моря. Суда ледового класса могут ходить без ледокольного сопровождения 185 дней в году.
Кроме того, глубина бухты достигает 18 метров, а это значит, порт сможет принимать крупнотоннажные танкеры третьего класса дедвейтом до 100 тысяч тонн.
Индига находится рядом с перспективными нефтегазовыми месторождениями округа. Тимано-Печорская нефтегазоносная провинция. Здесь уникальная по качеству и достаточная по запасам сырьевая база. Рядом находятся два газовых месторождения — Кумжинское и Коровинское.
Еще одна составляющая проекта — железная дорога "Сосногорск — Индига", которая свяжет наш регион с Коми. Она позволит через Севморпуть транспортировать нефть и с месторождений наших соседей.
Мы подготовили декларацию о намерениях строительства порта и на сегодня основные согласования пройдены. Теперь слово за федеральными ведомствами. Проект вошел в число приоритетных арктических, и мы ждем, что должно быть принято решение. Мы понимаем, что на собственные средства мы его не построим, это слишком дорого. В течение этого года рассчитываем на дальнейшее движение.
— Ненецкий округ, как и другие северные регионы страдает от высоких затрат на энергоресурсы. Главы некоторых северных регионов говорят о том, что компенсация населению расходов на коммунальные услуги — слишком большая нагрузка на местные бюджеты, и предлагают перевести эти расходы на федеральный уровень. Как НАО справляется с этой проблемой?
— Это проблема актуальна для всех северов. Автономная энергетика очень дорогая: топливо надо завезти, хранить, контролировать процесс выработки электроэнергии. Если бы федеральные власти помогали субсидировать, было бы здорово. Но пока округ тянет это на себе.
Наша энергетика полностью автономная — и для города, и для ближайших населенных пунктов. Газовая генерация — довольно дешевая, в районе 5,5 рубля. А в остальном — дизель-генератор и автономный емкостной бак и все это в условиях опережающего северного завоза. Один только завоз топлива стоит 800 миллионов рублей. Для округа это большие деньги.
Себестоимость электроэнергии по сельским населенным пунктам — 42 рубля. Население платит только три рубля, остальное мы субсидируем. И субсидии значительные. Но не только населению помогаем, мы ведь оплачиваем электроэнергию за бюджетные учреждения, частично субсидируем сельхозтоваропроизводителей. Объем субсидий на возмещение расходов по коммуналке только для юридических лиц составляет 828 миллионов рублей в этом году. Вместе с компенсацией аналогичных расходов жителям выходит миллиард рублей.
— Еще одна серьезная проблема на севере — дефицит медицинских кадров. Желающих приехать на север не так много. Есть ли эта проблема в Ненецком округе и как власти ее решают?
— Проблема дефицита кадров велика для территорий с низкой плотностью населения. У нас есть два лечебных заведения — больницы в Нарьян-Маре и в поселке Искателей, в населенных пунктах работают фельдшерско-акушерские пункты или амбулатории. С кадрами есть проблема. Единственное, чем мы можем завлечь, — только денежной составляющей, больше нечем. Средняя зарплата врача в округе 111 тысяч рублей.
Сложно еще вот что. При переходе на одноканальное финансирование — ОМС, особенно в малонаселенных пунктах очень сложно за счет ОМС все содержать. Мы пошли таким путем: сделали все поликлиники филиалами горбольницы и перераспределяем средства. Страховых случаев на селе не хватает для оплаты и содержания больницы.
У нас есть проект "Красный чум" — бригады профильных врачей, которые приезжают в населенные пункты на две недели. Они проводят диспансеризацию, выдают справки.
— Несколько лет назад в вашем округе начал развиваться совместный с норвежцами проект по телемедицине. Какова его судьба, есть ли экономия бюджета? Что даст недавно принятый закон о телемедицине?
— Да, это успешный проект с точки зрения и качества медицинской помощи, и экономии средств на санитарной авиации. Напомню, скорая помощь в нашем округе, где практически нет дорожного сообщения, использует вертолет. Сейчас НАО ежегодно тратит около 130 миллионов на вызов вертолетной помощи к больному.
За два года действия проекта было проведено более 400 телемедицинских консультаций, и только в семи случаях понадобился вылет. По некоторым фельдшерско-акушерским пунктам есть проблемы с интернетом, но мы их оборудуем.
С принятием закона о телемедицине диагноз врача получает юридический статус. Правовая основа отрегулирована, до этого телемедицина была в статусе, скажем так, самодеятельности: совет врача не всегда являлся руководством к действию.
Норвежцы помогли нам с оборудованием, технологиями — у них это немного раньше начало развиваться. Кроме этого, ненецкие врачи смогли пройти у северных соседей стажировку.
Думаю, во многом благодаря проекту по телемедицине округ вошел в десятку лучших регионов страны по информатизации здравоохранения.
— Есть ли другие успешные примеры приграничного сотрудничества в регионе?
— Ну вот, скажем, с финнами запустили проект — он уже третий год успешен. Наши оленеводы отвозят им оленьи шкуры на переработку. Раньше шкуры выкидывали, теперь сдают, получают живые деньги. Еще был проект — отправляли на стажировку оленеводов.
В мае была у нас делегация норвежского консульства, мы договорились еще по ряду проектов, в частности по обучению, по телемедицине продолжить и некоторым другим.
— Один из оригинальных проектов, который вы запустили в регионе, — кочевой детский сад. Будете ли развивать его и дальше?
— Да, мы в прошлом году попробовали. Воспитатель кочевала с оленеводами летом, занималась с ребятами — готовила детей к школе. Я сам на этой неделе летал на Канин, и мы отвезли двух воспитателей, которые сами родом оттуда. Они и продолжат этот проект — будут заниматься с дошколятами. Уже купили оборудование, игры, будут готовить к школе.
Мы договорились, что осенью проведем анализ, чтобы этот проект на постоянную основу поставить. В Ненецком округе есть программа — весной школьников отвозим в тундру к родителям, осенью забираем обратно на учебу. Сейчас решили централизованно заниматься дошколятами. Это важно!
