Прошло уже чуть более четырех месяцев с момента опубликования 26 января нынешнего года Белой книги под названием «Китайская Арктическая политика». Белая книга, или «White paper» — термин британский, и, в соответствии с определением в глоссарии на сайте британского парламента, означает следующее: «политический документ, подготовленный правительством, в котором излагаются предложения относительно будущего законодательства». Под «будущим законодательством», в случае с КНР и рассматриваемым регионом, вполне логично предположить официальную Стратегию, разработка которой наверняка уже ведется.
Но и «тезисная» Белая книга вызвала целую бурю обсуждений (и опасений), продолжающуюся поныне. Так, в документе Китай характеризует себя как «near-Arctic state», т.е. «почти-Арктическое» (или «около-Арктическое») государство. И именно на этот момент указывали заголовки материалов крупных зарубежных изданий, вроде National Post «Declaring itself a 'near-Arctic state,' China to build a 'Polar Silk Road' off Canada's north», The Wall Street Journal «A New Cold War? China Declares Itself a ‘Near-Arctic State’», а специалисты центра имени Вудро Вильсона в публикации «China: The New «Near-Arctic State"» охарактеризовали данный шаг как попытку «внедрить себя в семантику арктического дискурса». Однако термин отнюдь не новый, и упоминание его встречается, например, в пресс-релизе Стокгольмского института исследований проблем мира от 10 мая 2012 года, где говорится, что «китайские специалисты по Арктике теперь относятся к Китаю как к “почти-Арктическому государству”». Белая же книга официально подтвердила таковую самоидентификацию Китая.
Конечно, к ней немало вопросов. Что означает «почти-Арктическое»? Объяснений, содержащихся в тексте документа («Китай – одно из наиболее близко расположенных к Северному полярному кругу континентальных государств») явно недостаточно. Ведь если всерьез применять этот критерий, то ряд «почти-Арктических» пополнят и Южная Корея, и Япония, и Польша, и все три прибалтийских государства: Эстония, Латвия и Литва. Великобритания, Германия, Франция; страны, не имеющие границы к морю, вроде Белоруссии, Казахстана и Украины – все они географически расположены как минимум на примерно таком же расстоянии от Арктики. Да и сам по себе факт подобного самопровозглашения является своего рода провокацией, на которую Китай, определенно, шел сознательно.
И движение это осуществляется уже несколько десятков лет, причем со все ускоряющимися темпами. В приведенной ниже инфографике указаны только эпохальные события, связанные с деятельностью Китая по освоению Арктики, но и по ним очевидно, что времени в Поднебесной не теряют, планомерно становясь все более «почти-Арктическим» государством.
Уделим еще немного внимания анализу Белой книги. Опубликована она в свободном доступе на сайте Госсовета КНР http://english.gov.cn, общим объемом около 14 страниц документа word 14 шрифтом с 1.15 интервалом – это немало, учитывая, что американская «Стратегия» занимает 16 страниц, а российская – 21 (имеются ввиду «Арктическая стратегия» Министерства Обороны США (2013) и «Стратегия развития Арктической зоны Российской Федерации и обеспечения национальной безопасности на период до 2020 года» соответственно). Состоит из предисловия, четырех разделов и заключения. Буквально с первых страниц приковывает к себе внимание акцент китайцев на интернационализацию региона, который, как выясняется впоследствии, является лейтмотивом всего повествования. Небольшой сравнительный контент-анализ подтверждает это в цифрах: в Белой книге очень часто употребляются такие прилагательные как «глобальный» (24 против 2 в американской Стратегии) и «интернациональный» (61 против 22), а также глагол «share — «делить» (10 против 2). Зеркальная ситуация с противоположными по смыслу словами, например – «национальный» (5 против 35).
Что касается глагола «share». Делить китайцы предлагают морские права, общие интересы, преимущества («benefits», очевидно, от рационального и взаимовыгодного использования ресурсов и потенциала Арктики) и даже будущее – здесь наиболее ярко выражается специфика долгосрочного планирования Китая. Отправной же точкой появления интересов в отношении самого северного региона планеты сами китайцы в Белой книге называют вступление в Шпицбергенский трактат (1920) в 1925 году, определивший международно-правовой статус архипелага Шпицберген. Мы намерено не стали включать эту дату в инфографику, поскольку за полвека после данного события никаких серьезных шагов по изучению региона сделано не было, однако исторически Китай, видимо, привык развиваться в протяженных временных периодах, и самостоятельно их себе задает — в этом смысле 2025 год ознаменует столетие экспансии на географический Север.
В Предисловии сразу обозначена квинтэссенцию взгляда на ситуацию вокруг региона из Азии: она «сегодня простирается далеко за пределы своей региональной природы» и «оказывает жизненно-важное («vital») значение на интересы государств, не входящих в регион, а также на интересы международного сообщества в целом». Затем следует уточнение: «Природные условия в Арктике и их изменения прямо влияют на климат Китая, состояние окружающей среды и, в свою очередь, на экономические интересы в сельском хозяйстве, рыбной и лесной промышленности, а также в других секторах». Конкретно, в традициях realpolitik, сделан акцент и на такой составляющей интереса Китая в Арктике, как морские пути: « Использование морских путей и добыча природных ресурсов в Арктике могут оказать значительное воздействие на энергетическую стратегию и экономическое развитие Китая, который является важнейшей торговой нацией и крупнейшим потребителем энергии в мире». Право на свободную навигацию в так называемых «high seas» — территориях, не входящих в суверенитет какого-либо государство, должно, по мнению Китая, соблюдаться и впредь как одно из основополагающих правил судоходства в принципе.
Этим самым правом на плавание в водах Ледовитого океана китайцы охотно пользуются – если в 2013 году впервые торговое судно, принадлежащее этой стране, полностью прошло по Севморпути, то в прошлом году было совершено уже целых шесть подобных рейсов. Доступ к морю нужен Поднебесной, понятно, для более коротких и, соответственно, экономичных грузоперевозок. Но план по разработке арктических маршрутов – это также и часть стратегии «Один пояс – один путь» («One Belt One Road Initiative»), о чем Китай открыто заявляет в Белой книге: «Китай надеется работать со всеми заинтересованными сторонами для строительства «Полярного Шелкового пути» («Polar Silk Road») через развивающиеся арктические маршруты».
И это заявление тоже беспокоит Запад, поскольку китайцы уже реализовывают успешные инфраструктурные проекты на протяжении этих маршрутов, в частности тот же «Ямал-СПГ», в котором значительная часть (около 30%) изначально заложенного финансирования принадлежит именно им. Не указали мы в нашей инфографике и активной деятельности китайской дипломатии по установлению предметного диалога с ведущими арктическими государствами – в 2010 году контакты были установлены с США, в 2012 – с Исландией, а в 2013 – с Россией. И здесь, как отмечают специалисты уже упомянутого Вильсон-центра, возникает дилемма обмена «легких» (и немалых) денег и быстрого развития, в том числе инфраструктурного, «local communities» (местных сообществ, регионов) в настоящем времени на возможную политическую зависимость от азиатского гиганта в будущем. Конечно, Китай говорит об уважении и признании прав арктических государств, их национальных юрисдикций и суверенитета относительно территорий, однако если сосед построит на свои деньги 80% заводов на вашей земле – то чья это будет земля? А вернее, кто будет получать максимум преимуществ от ее использования?
Китай в Арктике – это серьезный геополитический вызов не только России, но и Америке, которая до недавнего времени также активно эксплуатировала риторику «глобальности», однако, по многим причинам, будто снова вернулась в состояние «доктрины Монро» времен начала прошлого века, с лозунгами протекционизма и невмешательства. Но к объяснениям расширения Китаем своего влияния, помимо роста возможностей, относится и вполне объективные факторы населения и территории. И если еще совсем недавно словосочетание «Китай в Арктике» вызвало бы у обывателя неподдельное замешательство, то как знать, останется ли все так уже в ближайшие десятилетия?
Источник
