Рубрика: Без рубрики

5 сентября 2014 года ректор МГУ Виктор Садовничий и президент Пекинского политехнического университета (ППИ) Ху Хайянь подписали договор о создании российско-китайского университета в китайском городе Шэньчжэнь. Уже в сентябре 2017 года в Совместном университете МГУ-ППИ начался первый учебный год. Проректор МГУ Сергей Шахрай, отвечающий за реализацию этого международного проекта, рассказал ТАСС о перспективах России и Китая в сфере образования, а также о планах развития этого высшего учебного заведения, открытии новых учебных программ и превращении университета в полноценный международный научно-образовательный центр.

— Сергей Михайлович, завершается первый год работы Совместного российско-китайского университета. Не могли бы вы рассказать о накопленном опыте и перспективах на новый учебный год?

— Формула нашего университета: "Первоклассные абитуриенты, первоклассные преподаватели, первоклассные специалисты". Эти три превосходные степени гарантируют высочайшее качество наших выпускников.

Итоги приема в прошлом году показали, что к нам пришли китайские абитуриенты с результатами по гаокао (государственный экзамен для выпускников школ в Китае — прим. ТАСС) на 50–100 баллов выше, чем в среднем по стране. То есть к нам пришли за профессией, русским языком и дипломом МГУ лучшие из лучших.

Кстати, Совместному университету на протяжении двух лет не давали лицензию на образовательную деятельность под предлогом того, что китайские юноши и девушки якобы не в состоянии выучить русский язык, поскольку он очень сложный. Я рассказывал своим китайским коллегам, что не нужно этого опасаться: в МГУ с 1952 года есть Институт русского языка и культуры с богатейшим опытом преподавания русского языка иностранцам, что Московский университет создает учебники по русскому языку специально для учащихся из Китая. Однако, пока мы не дошли до политического руководства наших стран, "отмашку" на открытие университета, где обучение ведется не только на китайском и английском, но и на русском языке, нам не давали.

— Неужели эти опасения имели основания?

— Напротив, действительность показала обратное: китайские студенты через месяц обучения заговорили на русском языке. Конечно, "заговорили" — это пока еще очень условно. Но ребята с удовольствием погрузились в языковую среду, уже понимают, о чем идет речь, и охотно общаются на русском, что очень важно.

Это доказывает, что к нам пришли "сливки" китайской школы. И мы надеемся, что в следующие годы уровень абитуриентов, выпускников китайских школ будет таким же и даже немного выше.

— Правильно ли я понимаю, что у студентов нет специального подготовительного года по изучению русского языка, как у их коллег, обучающихся в высших учебных заведениях в России?

— Наверное, по логике неспешной подготовки было бы правильным, чтобы они сначала целый год учили только русский язык. Однако нужно сказать, что в университетах Китая в принципе нет бесплатных бюджетных мест, даже одиннадцатый и двенадцатый классы в школе также являются платными. В итоге мы закономерно и обоснованно опасались того, что родители не захотят оплачивать "лишний" год подготовки.

Поэтому методички и учебные пособия мы написали так, чтобы совершить "чудо": обучая азам будущих профессий, мы одновременно учим студентов русскому языку. Обучение ведется преподавателями и профессорами МГУ. Фактически в первый год обучения около 80% учебного времени посвящено русскому языку. Но при этом — с акцентом на соответствующую специальность.

Например, у нас есть учебник русского языка для будущих программистов и математиков, есть учебник русского языка для будущих физиков и химиков. Они почти весь год учат русский, но уже начинают приближаться к предметной среде, по которой будут дальше изучать свои дисциплины. По этой причине мы скомбинировали первый год как языковой год с элементами предметной подготовки.

Это, конечно, эксперимент, и мы очень волнуемся. Однако мы надеемся, что именно такой подход сработает. Думаю, что наш подход будет стимулировать студентов к дальнейшему изучению русского языка в профильном направлении.

— Планируется ли расширение списка программ обучения?

— Сейчас мы открыли несколько факультетов и Центр русского языка. Это факультет прикладной математики и информатики, факультет наук о материалах, экономический факультет и филологический факультет. На эти факультеты набираются бакалавры и могут поступать магистранты. Биологический факультет начал с магистратуры и создания научной лаборатории. У нас сейчас действуют три магистерские программы: две по биологии на английском языке и одна по филологии. Планирует скоро открыть магистерские программы географический факультет.

Цель моего нынешнего приезда в Китай — обсудить по поручению ректора МГУ имени М.В. Ломоносова академика Виктора Антоновича Садовничего с китайскими партнерами из Пекинского политехнического института, а также с руководством города Шэньчжэнь и местным Бюро образования открытие образовательных программ второго этапа. В учредительном договоре о создании университета и в его уставе записаны еще несколько направлений подготовки специалистов.

Одним из самых интересных, на мой взгляд, направлений являются космические исследования. Как известно, в Шэньчжэне делают спутники. А МГУ — это университет, который сам создает спутники. За последние годы МГУ самостоятельно и с участием других партнеров запустил уже шесть спутников на орбиту. К тому же недавно в МГУ открылся факультет космических исследований. Что называется, сам бог велел нам сотрудничать в этом направлении.

— Как будет называться это направление подготовки?

— Факультет космических исследований. Там будут преподавать математику, медицину, приборостроение и другие науки с ориентацией на их применение в космосе.

— Создание каких еще факультетов вы обсуждаете с китайскими партнерами?

— Один из самых актуальных — это факультет транспорта и логистики. Он прямо отвечает запросам реализуемой Китаем инициативы "Один пояс, один путь". Но, разумеется, наши выпускники пригодятся не только для этого глобального проекта. Например, идет реальная работа по интеграции Северного морского пути с морским Шелковым путем и его наземной транспортной инфраструктурой. Есть масса других инфраструктурных проектов, которым нужны молодые профессионалы в области транспорта и логистики. Не менее важным по значению я считаю будущий факультет медицины и здравоохранения. Правда, из-за особенностей бюрократического процесса открывать его будет труднее всего, так как помимо разрешения Министерства образования здесь понадобится еще и разрешение Министерства здравоохранения Китая. 

— В чем заключаются возможные сложности?

— Не столько в самих программах, сколько в новизне предлагаемого формата работы факультета. Как известно, в Московском государственном университете был длительный перерыв, долгое время не было медицинского направления, хотя оно является традиционным для классических университетов. Однако около десяти лет назад ректор МГУ Виктор Садовничий возродил факультет фундаментальной медицины вместе с университетской клиникой и научным медицинским центром. Эта очень важная триада: факультет, клиника и научный центр, особенно в современных условиях, когда именно университетская медицина становится площадкой для прорывных открытий и медицинских инноваций.

Мы убеждаем китайских партнеров, что изучать и преподавать медицину в совместном университете нужно именно в этом трехэлементном составе. Факультет у нас предусмотрен, научный центр создать относительно нетрудно, а что касается клиники, то можно, к примеру, использовать ресурсы одной из городских больниц Шэньчжэня — поменять ее подчиненность и статус или же заключить договор о сотрудничестве с тем, чтобы она была базовой "университетской" для оказания населению медицинских услуг и внедрения современных медицинских методов на практике.

— Планирует ли руководство университета создать направления подготовки, которые стали популярными только в последние десятилетия?

— В современном мире новые профессии не только очень быстро появляются, но и быстро исчезают. Наша задача — дать студентам на высоком уровне такое профессиональное образование, которое позволит им очень быстро настроиться на любую суперсовременную специальность по их "отраслевому направлению", предсказать появление которой ни вы, ни я сегодня даже не можем.

Например, базовые знания математики и программирования помогают специалистам легко успевать за изменчивой модой в IT-технологиях. А вот если готовить узкого "модного специалиста" в этой сфере, то к окончанию периода обучения он, скорее всего, окажется никому не нужным.

Кстати, я считал, что по профессиональным ориентирам китайские выпускники отличаются от российских. Однако оказалось, что это не так. Социологические исследования показали, что примерно 50%, как и у нас, хотят быть юристами и экономистами и только 11% мечтают стать программистами. А что касается физики, химии, математики и других фундаментальных наук, где сегодня как раз и происходят основные открытия и инновации, то в этой сфере хотели бы получить образование только 2–3% выпускников. Это означает, что для привлечения молодежи в эти науки и основанные на них профессии нужны стимулы, гранты и заказы от предприятий, корпораций и государства.

Кстати, многие китайские юноши и девушки хотят сегодня быть актерами, режиссерами, продюсерами и менеджерами в сфере искусства. Рынок искусств в современном мире является одним из самых активно развивающихся, конкурентных и дорогих. Поэтому мы тоже стараемся отвечать на запросы времени. У нас в учредительном договоре и программе развития университета записаны факультет искусств и факультет телевидения. Думаю, мы первоначально будем открывать магистерские программы на этих факультетах, чтобы не учить будущих Джеки Чанов "с нуля", а отшлифовывать таланты тех, кто уже проявил мотивацию на этом поприще и достиг каких-то результатов. Впрочем, Бюро образования города предлагает на факультете искусств открыть и бакалавриат. Я переговорил с деканом факультета искусств МГУ Александром Павловичем Лободановым, это можно сделать.

Если говорить о других направлениях, то мы также планируем развивать на базе факультета экономики магистерские программы по аудиту и финансовому контролю. На прошедшей недавно в Китае сессии Всекитайского собрания народных представителей (высший законодательный орган — прим. ТАСС) был создан Государственный надзорный комитет, которому, безусловно, потребуются молодые специалисты в области государственного аудита. 

— Когда планируете начать принимать абитуриентов на указанные выше программы?

— Думаю, не раньше чем через год. Процесс лицензирования в Китае довольно долгий.

— Насколько известно, в мировой практике, и в Китае в том числе, действуют уже несколько совместных высших учебных заведений. Что будет способствовать повышению конкурентоспособности российско-китайского университета?

— Помимо высокого качества российских образовательных программ и выбора востребованных направлений подготовки, залогом нашей конкурентоспособности будет ставка на науку. То есть мы с самого начала создаем не просто образовательный университет, а научно-образовательный центр. Это означает, что при выполнении установленных показателей по бакалавриату мы будем делать особый акцент на магистратуру и аспирантуру. 

Подготовка магистрантов и аспирантов — это, так сказать, штучный товар, который требует вложения дополнительных ресурсов и использования иных форм обучения.

Например, здесь имеют силу даже такие факторы, как территориальная удаленность университета от Москвы, от МГУ, от научного руководителя. Тут нужны современные технологии коммуникации и форм обучения. Именно для этих целей мы открываем специально выделенный канал связи между Шэньчжэнем и МГУ, который без ограничения по объему и в режиме реального времени позволит провести лекцию, семинар, заседание кафедры или ученого совета, консультации с ведущими учеными России.

— Этот проект еще на бумаге или уже реализован?

— Инфраструктура уже имеется, в настоящее время идет тестирование. Правительство Шэньчжэня профинансировало эту работу, а с компанией Huawei, которая базируется в Шэньчжэне, мы подписали соглашение о сотрудничестве.

Благодаря этому партнерству наш университет будет полностью подключен к современным облачным технологиям — это и "умный" кампус, и удаленные коммуникации, и технологии для совместной работы студентов и преподавателей.

— Что касается аспирантуры, то какую ученую степень будут получать ее выпускники: российского кандидата наук или PhD?

— Это будет зависеть от того, в каком ученом совете будет происходить защита. 

— Помимо аспирантуры какие еще будут задействованы механизмы развития научно-инновационного потенциала университета? 

— В структуре совместного университета будут действовать несколько научных центров, ориентированных на решение приоритетных исследовательских задач и проектов как фундаментального, так и прикладного характера.

Первоочередной "кандидат" — это Центр компьютерных наук и математики. Среди направлений исследований — современные проблемы больших данных, вопросы информационной безопасности и различные аспекты цифровой экономики. Коллектив центра составят лучшие математики из России, Китая и других стран. Планируется, что будет совместное кураторство работы центра с китайской и российской стороны. Я уверен, что с нашей стороны решение очевидно, потому что вряд ли можно найти лучшего специалиста, чем математик с мировым именем академик Виктор Садовничий.

— Какие еще научные центры могут быть созданы?

— Еще один научный центр будет специализироваться на экологии и охране окружающей среды. Мы исходим из того, что эта сфера является актуальной для Китая, а именно здесь у России есть наработки и опыт, которых нет у других стран.

Я уже упоминал научный медицинский центр. На его базе будут реализовываться программы в сфере генетики, генной инженерии, фармакологии, поиска технологий раннего выявления и надежного излечения опасных заболеваний.

Кроме того, есть два направления, которые особенно востребованы в таких больших странах, как Китай. Это производственная медицина и медицина катастроф. Мы уже провели переговоры с российским МЧС — это ведомство будет помогать нам в реализации магистерских программ, так как оно располагает собственными научными центрами.

Еще одной перспективной сферой для медицинских исследований станет офтальмология. Китай "слепнет": почти 4/5 выпускников заканчивают школу в очках. А  Россия располагает в этой сфере уникальными наработками. Например, у меня самого с коллегами-медиками есть два патента на тему использования занятий бадминтоном для профилактики близорукости и повышения качества зрения у детей, школьников, студентов.

Уверен, что создание такого рода центров поможет не только аккумулировать наши силы и ресурсы на тех направлениях, которые являются "передовым краем" современной науки и технологий, но и сократить путь от открытий до инноваций. Все это повышает конкурентоспособность нашего университета.

— Какая ведется работа для будущего трудоустройства выпускников?

— Вы абсолютно правы,  мы будем "производить" уникальных специалистов, а значит, должны заботиться об их трудоустройстве. На сегодняшний момент университет уже подписал соглашение с Деловым советом Шанхайской организации сотрудничества (ШОС). Ведутся переговоры о соглашениях с крупными корпорациями России, Китая и других стран. Это то направление работы, которому мы уделяем особое внимание. 

— Как я понимаю, это предполагает некоторые вложения со стороны крупных корпораций. Чем планируете привлечь внимание бизнеса?

— Для этих целей мы создадим попечительский, а также наблюдательный совет. Они будут состоять из представителей тех корпораций, которые сделали адресный заказ на специалистов, предоставили гранты на их подготовку.

Это нормальная практика: работодатели должны не только видеть, по каким программам готовятся будущие выпускники, но и участвовать в составлении образовательных программ, чтобы на выходе получить специалистов, не требующих дополнительных расходов на переподготовку.

Вдобавок крупные компании лучше Госплана знают, что будет с их отраслью через три, пять или десять лет, и понимают, какие им потребуются специалисты.

— Сколько стоит год обучения в университете? Каков его стипендиальный фонд?

— Стоимость обучения в нашем университете примерно такая же, как и в МГУ. Это около 40 тыс. юаней в год, что составляет около 350 тыс. рублей. Для Китая это не самое дешевое образование. В КНР есть программы и за 14 тыс., и 20 тыс., и 23 тыс. юаней. Но это отнюдь и не самое дорогое образование для страны.

Кроме того, с согласия правительства Шэньчжэня был создан специальный стипендиальный фонд: все деньги, которые родители заплатили за своих детей, идут только на стипендии.

В результате студенты, которые учатся на "хорошо" и "отлично", получают стипендию 4 тыс. юаней в месяц, это около 35 тыс. рублей. В России, как мы знаем, такого уровня стипендий нет, даже с учетом того, что в Китае она выплачивается только десять месяцев в году. Студенты, которые учатся на двойки, не получают ничего. А троечники  получают стипендию с понижающим коэффициентом. В результате при надлежащей успеваемости если не 100%, то значительная часть потраченных на образование родительских денег возвращается вашим же детям за хорошую учебу.

Сейчас мы уже открыли специальный сайт szmsubit.ru, где будущие абитуриенты и их родители смогут получить всю информацию о нашем университете. На сайте есть телефоны и другие контактные данные. Кстати, для абитуриентов не из Китая знание китайского языка при поступлении в наш университет также не требуется. 

— Если почти вся плата за обучение возвращается к студентам в виде стипендий, то на что же живет университет? Не могли бы вы подробнее рассказать о том, кем он финансируется?

— Университет пока практически полностью финансирует правительство города — это чистые субсидии. Для выхода университета на рентабельность понадобится по меньшей мере семь-десять лет. При этом плата за обучение будет составлять только 30% от его расходов, а основные деньги должны приносить научные исследования и гранты. Сейчас всю финансовую нагрузку несет правительство Шэньчжэня — бизнес такие обещания нам дать не может.

Необходимо понимать, что город тратит средства не безвозвратно. Да, Шэньчжэнь взял на себя обязательство построить кампус, оснастить его инфраструктуру и лаборатории современным оборудованием, оплачивать расходы университета. Но при этом в документах указано, что вся эта инфраструктура передается университету в аренду за 1 юань на 50 лет.

Это означает, что де-юре и де-факто эти ресурсы остаются в собственности города. То есть университет должен эффективно пользоваться этой инфраструктурой в течение 50 лет. Правительство города имеет право раз в пять лет проводить аудит и давать заключение об эффективности использования средств. Фактически тем самым город тратит эти деньги на себя.

А в связи с решением руководства Китая создать "Район Большого Залива", включив в него Шэньчжэнь, Гонконг, Макао, Чжухай — я надеюсь, с центром в Шэньчжэне, — эффективность вложений в человеческий капитал, в образование и науку резко возрастет.

Кстати говоря, можно упомянуть, что территориальное расположение университета привело к еще одному интересному решению. У нас три стороны: два учредителя в лице МГУ и Пекинского политехнического института, а третья сторона — правительство Шэньчжэня. Как рассматривать споры, если таковые возникнут? В результате скрупулезного разбирательства мы записали в уставе, что споры будет рассматривать арбитраж Гонконга.

Почему был сделан такой выбор? Потому что в Гонконге действует англосаксонская система права рассмотрения споров, которая всем понятна и гарантирует защиту интересов. Но в принципе, сам такой механизм делает спор крайне маловероятным. Так сказать, мы обеспечили себе двойную профилактику для бесконфликтного развития.

— Сталкивается ли руководство университета с какими-либо проблемами?

— В таком сложном международном проекте, где участвуют два университета, отстоящие друг от друга на 6 тыс. км, и третий партнер в виде правительства города, всегда возникают разного рода сложности. Самой трудной является проблема коммуникации. Имею в виду не вопрос ее обеспечения, а проблему выработки согласованных решений.

Например, пока решение не устроит каждую из трех сторон, то все стоит. А это вопрос темпов реализации проекта, которые в условиях высокой конкурентности на рынке образовательных услуг крайне важны. Поэтому нам всем вместе необходимо искать и находить способы более быстрого согласования решений и их реализации.

Необходимо шире внедрять современные системы коммуникации, потому что многие вопросы можно решать в режиме онлайн-конференций.

Кроме того, было бы замечательно, если каждый из партнеров выделил в своей структуре представителя, а еще лучше — отдел, который бы занимался исключительно вопросами совместного университета. Потому что это проект, который требует не только каждодневного внимания, но и знания особенностей деловой практики каждой стороны, культурных различий, языка и менталитета.

Например, сейчас идет согласование открытия программ второго этапа: с содержательной точки зрения решения принимают МГУ и Пекинский политехнический институт. Однако окончательное заключение о том, нужны ли те или иные специалисты, а значит — наши образовательные программы, будет делать Шэньчжэнь. Поэтому необходимы постоянные консультации и взаимодействие, чтобы лучше понимать и учитывать интересы друг друга.

Источник

Руководитель первой лыжной экспедиции от земли к Северному полюсу и многих других вошедших в историю больших приключений Дмитрий Шпаро по-прежнему в строю и полон забот. Для него Арктика давно стала вторым домом. Известный путешественник бережет память о золотых страницах освоения этих суровых просторов и с надеждой смотрит в будущее. В беседе с корреспондентом «Ленты.ру» он поделился мыслями о том, как следует развивать Крайний Север и как это касается каждого из нас.

«Лента.ру»: Вы тысячу раз бывали за Полярным кругом. Что такое Русская Арктика, Русский Север?

Дмитрий Шпаро: Север на Чукотке и в Якутии — это один Север. Север Таймыра — это другой Север, скажем так, «глухой» — арктическая тундра. Когда-то туда завезли овцебыков, там есть олени, полярные волки, полярные зайцы, охотники, рыбаки — ну и хорошо. Норильск — это тоже отдельная уникальная территория.

Ямал, Салехард, Сургут — это те районы, где мы научились очень квалифицированно заниматься газодобычей. Там люди живут сейчас нормально, условия для них созданы: объекты культуры, спортзалы, питание. Почти как в Норвегии. Но туда вложены большие деньги. А если возьмете Карелию, Кольский полуостров, Архангельскую область, Ненецкий автономный округ — там все по-другому, беднее, уровень жизни другой.

Расскажите о регионе, в котором сложная ситуация. В чем это заключается?

У меня была недавно командировка в Коми. По размерам эта республика — как Германия и Франция вместе взятые. При этом от Москвы до столицы — Сыктывкара — лететь всего полтора часа, причем на не самом быстром самолете. И еще столько же оттуда до Воркуты. В этом городе я бывал много раз. Там начинались и заканчивались летние и зимние туристические маршруты: Северный Урал, Полярный Урал, Карское море рядом. Все там великолепно с точки зрения условий для туризма.

В советское время Воркута жила хорошо, угольная промышленность была на подъеме. А теперь она из кормилицы превратилась в нахлебника республики. Угля там добывается год от года все меньше. Деньги в шахты не очень-то вкладывают. Работа же остается опасной, о чем свидетельствуют ЧП. Если ничего не изменится, мы попросту потеряем такую замечательную профессию, как арктический шахтер. 7000 специалистов есть, но если им не дать работу, не обеспечить нормальные условия жизни, они оттуда уедут. Их не будет. Традиции исчезнут. Их просто не станет — так же как практически не стало полярных летчиков.

Люди оттуда уезжают?

Да, из Воркуты идет большой отток населения. В 2014-м, 2015-м, 2016-м более 1000 человек в год уезжали. Дома пустеют, но их стараются не разрушать, поддерживать в рабочем состоянии коммуникации, на что уходят немалые средства.

Всплыла и другая проблема: огромные терриконы, выросшие рядом с шахтами, как оказалось, заметно отравляют окружающую среду, и что с ними делать — пока непонятно. Нужны, видимо, новые недешевые технологии. Миллионы бочек с наших арктических островов мы начали (научились!) вывозить, но с терриконами, похоже, сложнее.

Может, и не нужно искусственно поддерживать там жизнь круглый год? Пусть туда, когда нужно, приезжают туристы, а военные, рабочие, ученые и спасатели будут работать вахтовым способом.

Военные и пограничники вахтовым методом не работают. Да и шахтеры тоже. В Воркуту проложена железная дорога. Это исторический, культурный центр. Там по-прежнему живут около 60 тысяч человек, и для них это малая родина, которой они гордятся.

Как им можно помочь?

В первую очередь надо поддержать работу воздушного транспорта. Без самолетов на Крайнем Севере, где нет дорог и огромные расстояния, делать вообще нечего. Новый губернатор Сергей Гапликов ставит вопрос о сохранении аэропортов Воркуты, Ухты и Усинска в перечне объектов, подлежащих реконструкции в рамках Федеральной программы развития транспорта в России до 2020 года. Есть указание Дмитрия Медведева: поддержать. Минтранс, как я понял, против. Это точно неправильно.

А сколько нужно самолетов?

Недавно в Мурманске проходила конференция, один из докладов назывался «Встанет ли полярная авиация на крыло» — он был как раз посвящен этой теме. В нем говорилось, что нужно сохранить парк, который есть; кроме того, до 2020 года увеличить количество самолетов в арктической зоне на 1-3 тысячи. Я поразился, прочитав. Но, очевидно, за этими цифрами стоят некие расчеты.

Вот пример из моей собственной жизни: в 1998 году мы с сыном Матвеем пересекали Берингов пролив на лыжах, шли от Чукотки и довольно долго там находились — изучали, как живут местные люди. И вот мы подходим к Аляске и хорошо видим землю, на которую завтра ступим. Осталось километров 15. И мы заметили, что там непрерывно летают самолеты. Непрерывно, понимаете? А там население — это северный берег Аляски — так же малочисленно, как и на Чукотке.

А на Чукотке не летают вообще?

Раз в несколько дней. Но это было в 90-е. Даже для санитарной транспортировки трудно было вертолет раздобыть. Потом там появился Абрамович, и ситуация улучшилась, но все равно жить там очень непросто. Трудно проводить параллели с другими странами и трудно строить прогнозы на будущее.

Напрашивается расхожая фраза «…а при Советах было иначе».

Во времена СССР было по-разному. Была героическая эпоха освоения Арктики в 30-х годах прошлого века — колоссальный энтузиазм, с которым люди выкладывались на все сто и из ничего создавали что-то прямо в голом поле. А потом… В 70-м году я разговаривал с генералом Марком Ивановичем Шевелевым, героем Советского Союза. Он был одним из летчиков, обслуживавших папанинскую экспедицию и последним начальником полярной авиации. Последним — потому что полярная авиация в 1970 году исчезла, следом за Главсевморпутем.

Оставались полярные отряды, которые мы застали во время первой лыжной экспедиции на Северный полюс в 1979 году. И какое-то время в этих отрядах оставались полярные асы — летчики, способные работать в чрезвычайно сложных условиях. Существовали дрейфующие станции, которые они обслуживали. Гидрографы изучали рельеф дна Северного Ледовитого океана, чтобы наши подлодки могли спокойно ходить под арктическими льдами.

Холодная война и противостояние с Западом были мощным драйвером для арктических проектов. Сейчас воспроизводится что-то подобное?

Да, но и пришедшая за холодной войной разрядка открыла массу интересных возможностей. Только что выступал в Институте физиологии Коми научного центра Уральского отделения РАН, которым руководит доктор медицинских наук профессор Евгений Бойко. Оказалось, что в конце 80-х, будучи научным сотрудником на Чукотке, он брал у меня кровь для исследований. Тогда мы проводили первую в своем роде совместную с американцами экспедицию «Беринг Бридж» на собачьих упряжках. Шли по селам Чукотки, потом перелетели через Берингов пролив и шли уже по американским поселкам. Хорошая получилась экспедиция. Всего участвовало 12 человек, половина из них — представители коренных народов Крайнего Севера. Двое чукчей, одна эскимоска из нашей страны и трое эскимосов из США. Экспедиция была социальной и, что было бы сейчас очень востребовано, миротворческой.

Само расположение Арктики диктует развитие сотрудничества между странами. Будущее есть только у такого мирного и международного подхода.

Полярные асы авиации, получается, уже навеки потерянная история?

Сейчас полярных отрядов нет, но среди военных летчиков остались профи. Когда Матвей Шпаро и Борис Смолин шли полярной ночью тысячу километров от берега до Полюса на лыжах — зимой 2007-2008 года, их «прикрывали» пилоты авиации ФСБ России, которые обслуживают пограничников в Арктике. Эти летчики умеют то, что никто в мире больше делать не умеет.

Я к чему это говорю: когда возникают проекты, создаются рабочие места, следом появляются и талантливые люди, которые способны творить невообразимые вещи, действовать в тяжелейших условиях. Нужно лишь сформулировать цели, задачи и обеспечить достаточный минимум материального обеспечения этих потенциальных героев.

Цель сформулирована в основах госполитики России в Арктике до 2020 года. Что вы думаете об этом документе?

Да, он был принят в 2008 году правительством, причем это был первый документ, созданный Николаем Патрушевым после перехода из ФСБ на пост секретаря Совета безопасности.

Патрушев летал и на Северный полюс, и на Южный — в Антарктиду. Кроме того, он на вертолете залетал на вершину Эльбруса — на западную, то есть более высокую. Другими словами, он хоть и работал в органах госбезопасности, всегда оставался близким мне по духу, азартным человеком. Потому и составленный им план освоения Арктики не похож на скучные бюрократические талмуды.

Этот план предполагал создание Арктической зоны как некоего единого пространства. Теперь возникла идея цепи северных опорных зон, которым следует не конкурировать между собой, а помогать друг другу: совместно искать инвестиции, совместно работать, совместно творить. Другими словами, мы в каком-то смысле возвращаемся к идеям Главсевморпути и полярной авиации. В 2015 году была создана Государственная Арктическая комиссия во главе с Дмитрием Рогозиным. Она работает, и дай бог ей всяческих успехов.

Большие надежды связывают с развитием Северного морского пути в условиях таяния льдов.

Да, но это вещь тривиальная. Эта трасса сможет приносить значительные прибыли от транзита грузов. Об этом вы можете поговорить со многими, как и о добыче полезных ископаемых.

Тогда вернемся к воркутинцам. Чем им заниматься, если не работать в шахтах?

Надо думать и искать подходы. Я пытался внести свою крошечную лепту. В 1973-м на Таймыре мы нашли склад продуктов Эдуарда Васильевича Толля в вечной мерзлоте — вы эту историю наверняка слышали. Оказалось, что припасы эти хорошо сохранились, хотя лежали там с 1900 года на глубине полутора метров: 48 банок тушенки, черные сухари, геркулес, чай, бисквиты, сахар, первые образцы спичек. Довольно много всякого добра.

Когда я рассказал о находке советскому министру пищевой промышленности Вольдемару Лейну, он был восхищен: «Дмитрий, вы не представляете себе, какое открытие сделали. Вы нашли не склад, а клад!»

На следующий год туда поехали специалисты-пищевики и специалисты в области хранения продуктов. Откопали рядом еще одну яму и положили туда продукты образца 1974 года. Таким образом они продолжили эксперимент, который начал Толль. Росрезерв, ученые и наш клуб «Приключение» провели пять экспедиций на мыс Деппо — так называется это место на Таймыре. Сегодняшний Росрезерв — огромная закрытая организация, которая хранит запас продуктов — и не только продуктов — на случай войны, глобальных катастроф и так далее.

Так вот, пять заездов, и в последний раз — летом 2016 года. Каждый раз, когда экспедиция возвращалась, начинались разговоры о том, что хорошо бы сделать промышленную закладку: не несколько десятков килограммов, а несколько тонн продуктов. И это как раз можно реализовать в Воркуте, где есть пустоты с постоянной низкой температурой.

То есть в скором будущем вечную мерзлоту будут использовать как большой экономичный холодильник?

Это одно из направлений развития. Одно из многих. Еще есть туризм, а с недавних пор, стараниями Матвея и его коллег, — образовательные проекты в Арктике. Мы проводили в 2012 году фестиваль «Дети Арктики». Был конкурс экологических проектов. Прекрасный доклад сделали дети из Воркуты — они получили первое место: «Отходы — в доходы!»

Северный полюс одно время был Меккой для первооткрывателей, когда на карте планеты уже не оставалось других белых пятен, но теперь все вершины и глубины покорены. Есть ли какие-то идеи или задачи, которые путешественники еще не реализовали?

Так не получится так, чтобы цели были исчерпаны. Должно меняться мышление. Вот Матвей будет проводить десятую экспедицию для школьников к Северному полюсу. Если поразмыслить, то этот его многолетний проект гораздо более фантастичен, чем его путешествие к полюсу полярной ночью, занесенное в Книгу рекордов Гиннесса.

Он уже провел к вершине планеты 63 человека — мальчишек и девчонок со всей страны. Это уникальная история и довольно сложная. Нам то аплодируют, то ругают…

Участники седьмой экспедиции встречались с президентом России Владимиром Путиным, разговаривали целый час, фотографировались. Все прошло чудесно. А через некоторое время нас опять кто-то пытается хлестать по щекам: вы не жалеете детей — и так далее.

Атмосфера всеобщей любви к большим путешествиям, романтического отношения к туризму уходит в прошлое, разве нет? Стало комфортнее жить, развиваются виртуальные досуговые ресурсы…

Нет, не так. Атмосферу создают люди. Посмотрите, какой интерес возник у столичных школьников в связи с Большой арктической экспедицией, подготовку к которой Матвей ведет совместно с городским департаментом образования. Ребята знают, что есть два отряда, и их сверстники, сидевшие за соседней партой, вскоре отправятся покорять Северный полюс и работать на настоящей полярной станции. Все они теперь заражены Арктикой, все разговоры только о ней!

А вообще мы уже давно работаем с детьми, занимаемся организацией детского туризма. В походе ребята прекрасно живут без интернета, общаются друг с другом, с природой и учатся думать, заботиться о себе, о товарищах. В любом американском подобном лагере, к слову, уделяется значительное внимание работе подопечного с самим собой. Это правильно, и мы в походе учим детей постоянно мыслить, они в трудном путешествии получают потрясающие импульсы к развитию.

И вот еще одно интересное наблюдение. Участники наших экспедиций заполняли анкеты, один из вопросов был посвящен книжкам, которые пробуждали у ребят жажду путешествий и познаний. Оказалось, что первое место, как и век назад, остается за Жюлем Верном. Это сегодняшняя молодежь! А в качестве героев, образца для подражания они часто указывают людей с ограниченными физическими возможностями, связанных с паралимпийским движением. Повторю еще раз: мышление меняется.

Источник

Закон о транспортировке углеводородов по Северному морскому пути только на судах под флагом РФ содержит исключения, которые позволяют ему не влиять на СПГ-проекты "Новатэка" NVTK -1,00%, однако компания будет внимательно следить за развитием ситуации, заявил журналистам глава и совладелец "Новатэка" Леонид Михельсон.

"Будем смотреть. Этот закон принят… По крайней мере, те возможности, которые прописаны в этом законе по исключениям каким-либо, по дополнительному рассмотрению, они позволяют ничего не останавливать", — прокомментировал Михельсон возможное влияние данного закона на СПГ-проекты "Новатэка" — "Ямал СПГ" и "Арктик СПГ-2".

Президент РФ в конце прошлого года подписал закон, закрепляющий за судами под флагом РФ исключительное право на морские перевозки нефти, газа, газового конденсата и угля, добытых в РФ и погруженных на суда в акватории Северного морского пути. Документ вступает в силу с 30 декабря 2018 года.

При этом данная инициатива получила продолжение. Минпромторг подготовил законопроект о том, что с 1 января 2019 года только суда отечественного производства смогут осуществлять подобные перевозки. Также, согласно документу, только суда российского производства могут осуществлять лоцманскую и ледокольную проводку, санитарный, карантинный и другой контроль, хранение нефти и нефтепродуктов, природного газа, газового конденсата и угля, если такое хранение осуществляется на судне в акватории Северного морского пути.

Ведомство в марте поясняло, что законопроект направлен на создание приоритетного права использования отечественной продукции, при этом он допускает возможность эксплуатации судов, построенных за пределами России. По документу, весь существующий флот под флагом РФ может использоваться до конца сроков эксплуатации. Кроме того, правительство может принимать решения об использовании судов, построенных за пределами России. Учитывая важность реализации проектов "Ямал СПГ" и "Арктик СПГ-2", есть все основания полагать, что такие решения могут быть приняты, отмечал Минпромторг.

Источник

Полярные моря собираются осваивать не только страны арктического бассейна, но и другие государства. Самый большой грузопоток по маршрутам российского Севморпути и омывающих Канаду морей может обеспечить Китай. Заявила о претензиях на место лидера и Великобритания. Департамент полярных регионов британского МИД опубликовал доклад, в котором поставлена задача: занять лидирующие позиции в Арктике среди стран, не входящих в Арктический совет.

Великобритания намерена занять лидирующие позиции в Арктике среди стран, не входящих в Арктический совет. Об этом говорится во второй редакции доклада «Среди льдов: политика Великобритании в отношении Арктики», опубликованного департаментом полярных регионов британского министерства иностранных дел. Британия не скрывает намерения защищать здесь свое глобальное влияние, хотя и декларирует «защиту населения» и содействие процветанию региона. В сферу практических интересов Соединенного Королевства теперь входят наряду с дежурными научной деятельностью и защитой экологии, будущие торговые морские пути и развитие энергетической инфраструктуры.

Авторы доклада отмечают, что в Арктике уже активно осуществляются морские грузоперевозки и судоходство прежде всего странами, входящими в Арктический Совет (Россия, Канада, США, Дания, Финляндия, Исландия, Норвегия, Швеция). Причем Россия в 2017 году перевезла почти на 50% больше – 74,2 млн тонн. Авторы прогнозируют, что за счет более быстрого таяния льдов Арктика может стать доступней с экономической точки зрения быстрее, чем ожидалось раньше, и новые морские торговые пути между континентами можно будет проложить уже в конце 2030-х годов. Поэтому британские власти намерены заранее инвестировать средства в развитие будущих морских торговых путей, чтобы сократить в будущем свои материальные и временные затраты при доставке экспортных товаров в Азию.

Британцы готовы предложить свои проекты, технологии и научные разработки и для добычи углеводородов в арктическом регионе, признавая, что спрос на них в ближайшие десятилетия вряд ли исчезнет или даже сократится.

Первая редакция английского доклада по Арктике была обнародована в 2013 году. А новая редакция потребовалась после того, как в январе Китай опубликовал свою «Белую книгу», где заявил о том, что находится очень близко к региону, и о своих правах на лидерство среди неарктических стран. Китай объявил о планах создать Полярный шелковый путь в северных широтах, который предполагает развитие дорожной, железнодорожной и портовой инфраструктуры (см «НГ» от 02.10.2017).

Британия в лучших англо-саксонских традициях отвечает на полярные претензии третьих стран требованиями «соответствовать не просто международным стандартам, но и передовой практике» (возможно, намекая, что таковой они обладают в наилучшей мере). Необходима «надлежащая» разработка проектов и транспарентные закупки, – предостерегает Британия, отмечая, что выступает за подход, при котором будет минимизировано негативное воздействие на окружающую среду Арктики и в то же время будет увеличена экономическая выгода.

Как бы между делом доклад расставляет и приоритеты по обеспечению безопасности в регионе. Вот только центральным звеном сотрудничества между арктическими государствами называется почему-то НАТО.

Китай со своей стороны в «Белой книге» подчеркивал, что как постоянный член Совбеза ООН несет ответственность за сохранение мира и стабильности в Арктике, за обеспечение экономического и социального прогресса для всех прибрежных стран вдоль арктического Шелкового пути, «интересы которых Пекин разделяет».

Завкафедрой Российского экономического университета им. Плеханова Андрей Быстров рассказал «НГ», что все страны мира теоретически имеют право на попытку освоения арктической зоны. «Это мировая тенденция усиления интереса к Арктике. Победит тот, кто сможет аккумулировать и применить здесь все свои наилучшие способности, например, по разведке, добыче, транспортировке углеводородов. Китай будет опираться на собственные силы. Англия может использовать свое влияние и способность к манипулированию. Не исключено, что в нужный момент она соберет все необходимые капиталы, технологии, квалифицированные кадры. Думаю, что и в случае с Арктикой Великобритании это вполне по силам», – рассуждает Быстров.

Руководитель Школы востоковедения Высшей школы экономики Алексей Маслов подчкркивает, что Китай рассматривает Арктику как потенциально важнейший торговый путь, причем создает своим компаниям хорошие условия для капиталовложений в эту область. «Сегодня китайские суда идут из китайских портов до Роттердама через Панамский канал, который во многом уже контролируется китайскими компаниями. Проход ж по северо-западному коридору заметно сокращает время и расходы, но необходимо вложить многомиллионные средства на обустройство этого пути. Китай в своей официальной позиции заявляет, что рассматривает Арктику как перспективную область для добычи газа, нефти и других природных ресурсов, а. также возможное использования геотермальных, ветровых и иных ресурсов. Наконец, этот регион может стать потенциально важным местом для рыбного лова, а в дальнейшем – даже для развития туристической индустрии. Под эту политику выделяются серьезные средства, и очевидно, что Китай вряд ли позволит Великобритании или другой стране принять активное участие в «дележе Арктики».

«Вряд ли Великобритания сможет обойти Китай, если у китайцев получится реализовать свои планы, считает ведущий аналитик AMarkets Артем Деев. – Во-первых, освоение Арктики – это очень дорого. Во-вторых, очень трудоемко и не делается за 1-2 года. Китайцы в этом плане намного сильнее, так как обладают и людским ресурсом для освоения региона, так и технологиями и финансами. Другое дело, что Китай намеревается осваивать Арктику с помощью России – перевалочные базы, пункты дислокации и стоянок. Все это должно быть на суше, и без согласия России это вряд ли удастся реализовать».

«Россия может сыграть ключевую роль в развитии совместных проектов, учитывая и накопленный опыт исследований Арктики, и ряд арктических территорий, где Россия играет важную роль. При этом Китай готов предоставить серьезные кредиты под совместные проекты, хотя и считает, что именно Пекин должен быть лидером подобных проектов», – считает Маслов.

По мнению Быстрова, приход в Арктику еще одного сильного конкурента пойдет на пользу России. «Это подтолкнет РФ к более активным действиям в регионе, тем более у нас тут достаточно сильные позиции, например, пока ни у кого нет такого сильного ледокольного флота. Повышенная конкуренция может, например, стимулировать развитие технологий добычи углеводородов с глубоководного арктического шельфа.

«От противостояния Китая и Великобритании в освоении Арктики Россия получит выгоду в том случае, если примет все предложения Китая, считает Деев. «Это станет сильным подспорьем для развития российского арктического региона. Но также, это может грозить и экспансией китайцев в Арктике. К этому моменту нужно подходить особенно внимательно».

Источник

Развитие свободы торговли в Арктическом регионе и сотрудничество с международными инвесторами являются важными факторами для развития северных регионов. Таким мнением поделился с ТАСС председатель Арктического экономического совета Теро Ваурасте в кулуарах семинара "Арктическая морская промышленность — потенциал финско-российского сотрудничества", прошедшего в четверг в Генеральном консульстве Финляндии в Санкт-Петербурге.

"Свобода торговли — это важно для глобальной экономики, но это особенно важно для Арктического региона, потому что Арктика — регион, где живет только 4 млн человек, что ограничивает потенциал инвестиций, поэтому мы должны соединить международный рынок инвестиций с Арктикой. Существующие барьеры торговли, которые включают санкции, которые включают ряд ограничений из России, они замедляют развитие. Арктика — это район мира, стабильности и диалога, и мы должны усилить этот диалог, чтобы усилить свободу торговли в Арктике для улучшения экономики и состояния общества в этом регионе", — поделился своим мнением Ваурасте.

О важности международного сотрудничества в северных регионах говорил также и недавно назначенный председатель петербургского комитета по делам Арктики Герман Широков. Он особенно подчеркнул в своем выступлении, что семинар стал одним из первых мероприятий для него в новой должности.

"Одним из приоритетных направлений национальной политики России в Арктике является сохранение ее в качестве зоны мира и сотрудничества, одно из приоритетных направлений развития Российской Арктики — это как раз международное сотрудничество", — отметил Широков.

Развитие инфраструктуры в Арктике

По мнению многих участников семинара, развитие транспортной, социальной, технологической инфраструктуры в Арктике может стать одним из главных направлений международного сотрудничества. Как отметил Ваурасте, сегодня существует потребность в развитии арктических портов, создании прямого железнодорожного сообщения между Балтикой и побережьем Северного Ледовитого океана. По его словам, эти проекты могли бы объединить азиатских, российских и европейских инвесторов.

Также он особенно выделил планы по прокладке кабеля для скоростной передачи данных по дну Северного Ледовитого океана.

"Возможно, главный проект — кабель из Европы в Азию, который пройдет по дну северных морей. Этот проект объединит сотрудничество азиатских рынков, российских рынков и европейских рынков. Я думаю, что намерения инициаторов проекта сейчас таковы, что строительство может начаться в течение года или двух, потому что очевидна необходимость данного проекта", — пояснил председатель Арктического экономического совета.

Также многие выступающие говорили о развитии социальной инфраструктуры.

Это направление, в котором России может пригодиться опыт западных стран, в том числе Финляндии, такое мнение в своем выступлении озвучил директор инвестиционного департамента Агентства Дальнего Востока по привлечению инвестиций и поддержке экспорта Министерства по развитию Дальнего Востока Василий Грудев.

"Опыт, накопленный финскими компаниями не только в части, касающейся развития портовой инфраструктуры, но также в части таких аспектов как телемедицина, как обеспечение необходимыми услугами населения, живущего в отдаленных в арктических уголках, — и все эти технологии востребованы, могут и будут пользоваться спросом в восточной части нашей страны", — заявил Грудев.

Комплексное развитие Арктики

В своих выступлениях спикеры подчеркивали важность комплексного развития Арктики и интерес финских инвесторов к развитию Северного морского пути как линии, связывающей Европу и Азию.

Однако, как подчеркнул в своем выступлении Грудев, для того, чтобы Северный морской путь мог полноценно конкурировать с перевозками в южных морях, необходимо обеспечить комплексное сопровождение судов, оборудование портов и развитие инфраструктуры на всем пути с Дальнего Востока в Европу.

"Если мы говорим о конкуренции Северного морского пути, мы конкурируем с южными маршрутами. И здесь важно не забывать, что клиентов интересует именно услуга из конца в конец. Арктические проекты, предлагаемые в России должны опираться на идею сквозной услуги, на идею сервиса, предоставляемого от западного побережья Арктики до восточного", — подчеркнул в своем выступлении Грудев.

О семинаре

Семинар "Арктическая морская промышленность — потенциал финско-российского сотрудничества" прошел в Генеральном консульстве Финляндии в Санкт-Петербурге. В нем приняли участие представители российских и финских компаний, занимающихся судостроением, обслуживанием портов, и развитием инфраструктуры в арктических регионах.

Источник

Этот корабль может нести на своем борту ракеты в контейнерах, а может оснащаться зенитными ракетами вертикального пуска, будучи при этом в два раза меньше кораблей прибрежной зоны.

Россия строит полдюжины патрульных кораблей проекта 22160, которые обладают инновационной конструкцией и огромной ударной мощью, имея при этом небольшие размеры. В этом корабле используется достаточно инновационная концепция, достойная того, чтобы западные военно-морские силы черпали в ней вдохновение при создании собственных многоцелевых кораблей будущего.

Имея водоизмещение 1 300 тонн, длину 94 метра и дальность хода шесть тысяч морских миль, этот корабль может похвастаться характеристиками малозаметности. Автономность плавания у него составляет 60 суток, а экипаж примерно 80 человек. Это довольно быстрый корабль, способный развивать скорость до 30 узлов.

Данный корабль создавался как многоцелевой, и он действительно может выполнять самые разные задачи, начиная с борьбы с пиратами и террористами, и кончая нанесением самостоятельных ударов и обеспечением специальных операций. Но прежде всего это патрульный корабль, способный действовать как в прибрежных водах, так и в дальней морской и океанской зонах.

На вооружении он имеет автоматическую 57-миллиметровую палубную артиллерийскую установку А-220М, пару гранатометов ДП-65, а также две пушки калибра 14,5 миллиметра. Турельная установка «Гибка», способная осуществлять пуск 12 штатных зенитных ракет «Игла», также входит в состав корабельного вооружения.

Инфракрасные и телескопические телевизионные приборы обнаружения этой системы можно также использовать для наблюдения и слежения. Комплексы радиолокационного противодействия ТК-25 и ПК-10 защищают корабль от воздушного и подводного нападения.

У этого маленького корабля также имеется довольно просторная вертолетная площадка и уникальный полуутопленный ангарный отсек, где могут размещаться средние многоцелевые вертолеты типа Ка-27/28/29. Благодаря этому корабль может вести загоризонтное наблюдение, наносить удары на большие расстояния и проводить поисково-спасательные операции.

В дополнение к навигационным приборам патрульный корабль имеет радиолокационную станцию обнаружения надводных и воздушных целей «Позитив-МЭ1» с дальностью поиска целей типа истребителя от 75 до 100 миль. У него также имеются новейшие активные и пассивные гидроакустические станции, а по бортам перед боевой рубкой размещается пара надувных лодок жесткой конструкции. Их можно использовать для доставки досмотровых команд, в качестве спасательных шлюпок и так далее.

Но самым интересным элементом конструкции этого корабля является просторное пространство под вертолетной площадкой, где можно разместить два контейнера. Это многоцелевое пространство, и его можно использовать для чего угодно: в качестве дополнительных кубриков для экипажа и отрядов спецназа, для спуска и подъема на борт небольших катеров, подводных и надводных непилотируемых аппаратов, и даже в качестве пункта управления размещаемыми в контейнерах беспилотниками. Но основное предназначение этого пространства — размещение оружия большой дальности контейнерного типа.

Такая же концепция используется в российских ледокольных патрульных кораблях, предназначенных для действий в Арктике. Но если говорить о кораблях проекта 22160, то их основным вооружением станут противокорабельные крылатые ракеты и крылатые ракеты для поражения наземных целей под названием «Калибр», которые будут размещаться в морских контейнерах. Со временем в состав корабельного вооружения могут включить и другие ракеты такого типа.

Таким образом, относительно небольшой боевой корабль может взять на борт довольно мощное вооружение большой дальности для борьбы с кораблями и наземными целями. Одновременно в двух контейнерах можно будет разместить восемь ракет. Либо же там можно будет установить одну контейнерную пусковую установку, а остальное пространство использовать в других целях.

Довольно грозный, хотя и маленький корабль, не так ли? Но это лишь базовая модель.

Усовершенствованная версия проекта 22160 также получит зенитно-ракетный комплекс с вертикальным стартом «Штиль-1», который вместе с 10-20 ракетами 9M317MЭ разместится между мостиком и палубной артиллерийской установкой.

«Штиль-1» представляет собой дальнейшее развитие сухопутного ЗРК «Бук», и благодаря этому комплексу патрульный корабль сможет обеспечить ПВО района, защищая караваны судов и отдельные участки от авиационного нападения. Эти ракеты имеют дальность пуска около 50 километров, и они чем-то напоминают усовершенствованную натовскую систему RIM-162 ESSM.

Из-за дополнительного вооружения водоизмещение корабля увеличится примерно до 1 700 тонн. Для сравнения: хотя корабли прибрежной зоны типа «Фридом» быстрее, у них нет такого мощного ударного вооружения, да и водоизмещение у них в два с лишним раза больше. А цена существенно выше: практически полмиллиарда долларов за каждый корабль.

Надо признать, что Россия умеет обеспечить маленькие корабли огромными боевыми возможностями, особенно в последнее время. Малые ракетные корабли проекта «Буян» особенно опасны. Они продемонстрировали свои способности запускать крылатые ракеты большой дальности по Сирии, осуществив первые пуски из района Каспийского моря в 2015 году. Но в проекте 22160 больше всего привлекает модульная концепция корабля, а также его способность длительное время действовать в открытом океане.

В итоге русские получили своего рода карманный сторожевой корабль, который будет по карману небогатым флотам как с точки зрения покупки, так и в плане обслуживания и ремонта. Россия прекрасно понимает это и изыскивает любые возможности для продажи своих боевых кораблей за рубеж. В первую очередь на ум приходят такие страны как Вьетнам и Алжир.

Интересно знать, в каком направлении в ближайшие годы будет развиваться эта впечатляющая программа. Первый корабль этого проекта «Василий Быков» в настоящее время проходит ходовые испытания, и в боевой состав российского флота он должен войти в текущем году. Всего на судостроительных заводах в Зеленодольске и Керчи строится шесть кораблей такого типа, и к началу 2020-х годов они должны войти в состав усиливающегося Черноморского флота.

Источник

Специалисты предприятия госкорпорации "Росатом" Российского федерального ядерного центра – Всероссийского научно-исследовательского института экспериментальной физики (РФЯЦ-ВНИИЭФ) ведут разработку цифровой модели безэкипажного судна (БЭС), которое поможет повысить эффективность морских перевозок в Арктике, сообщили РИА Новости в РФЯЦ-ВНИИЭФ.

"Безэкипажное судовождение – это наиболее перспективное направление применения информационных технологий в области морского и речного транспорта. При создании цифровой модели безэкипажного судна станет возможным получить существенные улучшения в конструкции корпуса, отказаться от надстройки, разместить в носовой части грузовой трюм, оптимизировать соотношения размерений судна, не боясь неблагоприятного влияния резкой качки на обитаемость экипажа, исключить системы обеспечения жизнедеятельности. Также можно увеличивать площади грузовых отсеков и увеличить сроки плавания судна", — сказал представитель ядерного центра.

По оценкам специалистов, большая доля затрат в судовождении приходится на создание инфраструктуры для жизнеобеспечения персонала корабля. Кроме того, 60-80% всех инцидентов на судах происходит по вине экипажа, ущерб от допущенных ошибок в судовождении оценивается в 1,5 миллиона долларов в день.

"И это закладывается в стоимость судна. На безэкипажном судне вместо людей будут приборы, которые обеспечивают передачу, получение сигнала, диагностику, мониторинг систем корабля и так далее. Это должно дать экономический эффект, особенно в трудных условиях арктического региона", — отметил собеседник агентства.

Проект по созданию безэкипажного судна для Арктики является совместным проектом РФЯЦ-ВНИИЭФ с ФГУП "Крыловский государственный научный центр" и Институтом океанологии имени Ширшова Российской академии наук. В конце марта проект БЭС был представлен на совещании в Агентстве стратегических инициатив.

"РФЯЦ-ВНИИЭФ в рамках данного проекта выполняет работы по созданию цифровой модели безэкипажного судна, проводит моделирование с учетом влияния гидрометеорологических условий и географических особенностей на объекты и процессы моделирования", — пояснил представитель ядерного центра.

В настоящее время в мире отмечается тенденция увеличения речных и морских перевозок, с одной стороны, и снижения числа квалифицированного персонала, с другой. В связи с этим обозначилось инновационное направление по созданию безэкипажных судов. В этой области свои разработки ведут Великобритания, которая планирует реализовать свой проект в 2019 году; Норвегия, рассчитывающая к концу 2018 года запустить электрическое автономное БЭС на небольшие расстояния для речных перевозок. Занимаются этой темой также Нидерланды, Франция и Китай, а также группа компаний в Евросоюзе.

В России разработка технологий безэкипажного судовождения ведется в отношении различного рода судов (научно-исследовательских, спасательных, транспортных и так далее. Это заявлено как одна из целей Национальной технологической инициативы "Маринет", в рамках которой Россия должна получить приоритет в создании и применении технологий безэкипажного судовождения гражданского назначения.

РФЯЦ-ВНИИЭФ — крупнейший в России научно-исследовательский институт, решающий сложные задачи оборонного, научного и народнохозяйственного значения. Основанный в 1946 году, саровский ядерный центр внес определяющий вклад в создание ядерного и термоядерного оружия в СССР. Здесь были разработаны первые отечественные атомная и водородная бомбы.

Саровский ядерный центр обладает компетенциями в разных отраслях науки и промышленности, направленных на опережающее импортозамещение. Создание собственных информационных продуктов и технологий, предлагаемых российским потребителям — одно из активно развиваемых "гражданских" направлений деятельности предприятия.

РФЯЦ-ВНИИЭФ обладает универсальными возможностями имитационного моделирования на основе собственных цифровых разработок. Эти возможности позволяют решать задачи конструкторского проектирования, в том числе в области судовождения, выполнять имитационное моделирование сложных технических систем (систем оптического наблюдения, гидроакустики, радиолокации, связи и т.д.).

Источник

 

Местные и региональные власти могут обязать защищать права коренных малочисленных народов Крайнего Севера наряду с правами нацменьшинств. Соответствующий законопроект внесён в Госдуму, сообщается на сайте системы обеспечения законодательной деятельности.

Автор инициативы, член Совета Федерации от Чукотки Анна Отке отмечает, что в 2013 году в законодательство приняли поправки, из-за которых возник правовой пробел: на органы местного самоуправления и региональные власти возложили обязанность по защите прав национальных меньшинств, но коренные народы Крайнего Севера формально к ним не относятся.

«Правоприменительная практика показывает, что в собственных полномочиях органов государственной власти субъектов РФ и органов местного самоуправления вопросы защиты прав коренных малочисленных народов не нашли должного отражения», — сказано в пояснительной записке к документу.

По словам Отке, представители коренных народов Крайнего Севера нуждаются в действенных мерах органов власти и МСУ по защите их прав в таких сферах, как культура, образование, охрана здоровья, социальная защита и обеспечение, развитие, безвозмездное пользование землями всех категорий, образование общин, традиционное природопользование, приоритетный доступ к водным биологическим и охотничьим ресурсам и промысловым угодьям.

«Предлагаемые изменения позволят использовать установленные меры и процедуры привлечения к ответственности за неисполнение или ненадлежащее исполнение своих обязанностей должностных», — отмечается в пояснительной записке.

Источник

Правительство одобрило изменения законодательства, которые позволят решать споры между «Газпромом» и «Роснефтью» по участкам на шельфе Арктики через проведение аукциона. Необходимость внести поправки возникла после того, как компании в 2013 году одновременно претендовали на Северо-Врангелевский участок на шельфе Восточно-Сибирского и Чукотского морей.

Правительство на заседании в четверг одобрило поправки к закону «О континентальном шельфе». Теперь, если на участок на шельфе Арктики претендует более одной компании, такой участок будет разыгран на аукционе. В ближайшее время документ будет внесен в Госдуму для рассмотрения в первом чтении.

Сейчас право на получение участков на арктическом шельфе есть только у «Газпрома» и «Роснефти». В результате этого, а также того факта, что все шельфовые участки считаются стратегическими, их распределение на практике происходит по решению правительства. Но обе госкомпании, получив за последние годы несколько десятков лицензий, не спешат их разрабатывать. В итоге в 2016 году Минприроды объявило мораторий на выдачу лицензий на разработку новых участков на шельфе Арктики.

Проблемой, которая привела к необходимости изменения закона, стал спор в 2013 году о Северо-Врангелевском участке на шельфе Восточно-Сибирского моря. Его хотел получить «Газпром», тогда как «Роснефть» претендовала на участки Восточно-Сибирский-1 и -2, которые входят в Северо-Врангелевский участок. После полугодового спора в правительства первый Восточно-Сибирский участок достался«Роснефти», Восточно-Сибирский-2 — «Газпрому». Семь участков в Карском море, заявки на которые одновременно подавали обе компании,— Амдерминское, Невское, Обручевское, Западно-Шараповское, Шараповское, Северно-Харасавэйское и Ленинградское — достались «Газпрому».

Получение лицензий на участки континентального шельфа менее актуальным из-за новых правил не станет, считает Андрей Полищук из Райффайзенбанка.

«Свободных участков на суше осталось не так много, крупных почти нет, поэтому компании не готовы просто так отдавать свои лицензии»,— отмечает он. Крупные компании, утверждает господин Полищук, приобретают лицензии и разрабатывают месторождения не сразу: «Когда выгодные в разработке участки находятся на стадии снижения добычи, компании принимаются за более капиталоемкие: из Западной Сибири переходят в Восточную Сибирь, оттуда на Север. Когда встанет вопрос о разработке Арктики новыми методами, в зависимости от того, какие это будут проекты, компании будут вести их самостоятельно или вместе с иностранными партнерами».

Источник

Крупные недавние открытия австрийской нефтегазовой компании OMV на шельфе Норвегии не скажутся на ходе и объеме сделки по обмену активами с «Газпромом», заявили “Ъ” в компаниях. Согласно соглашениям от 2016 года, «Газпром» должен получить 38,5% в OMV Norge, а именно эта структура OMV на этой неделе открыла месторождения с запасами до 250 млн баррелей, которые могут стоить, по оценке аналитиков, до $500 млн. По мнению экспертов, неизменность параметров сделки могла быть оговорена изначально, хотя существуют и другие примеры.

Новые открытия, сделанные OMV Norge — дочерней структурой австрийской нефтегазовой компании OMV — на норвежском шельфе, не должны повлиять на параметры сделки по обмену активами с «Газпромом», заявили “Ъ” в российской и австрийской компаниях. В среду OMV Norge сообщила, что по итогам бурения разведочных скважин на участке PL 644 B в Норвежском море, лицензию на который компания получила в 2015 году, были открыты месторождения Hades и Iris. Суммарные запасы газа и конденсата оцениваются в диапазоне от 40 млн до 245 млн баррелей нефтяного эквивалента.

Между тем, в декабре 2016 года «Газпром» и OMV договорились об обмене активами. В результате сделки «Газпром» должен получить 38,5% в OMV Norge, а OMV получит 25% в проекте разработки блоков 4 и 5 ачимовских залежей Уренгойского месторождения. Несмотря на то, что сделка была подписана до открытия OMV новых запасов газа и конденсата, это обстоятельство не должно отразиться на соглашениях между двумя компаниями.

Как заявили “Ъ” в «Газпроме» и OMV, изменение параметров договора, в том числе возможные доплаты со стороны российской компании, не рассматривается.
Изначально предполагалось, что обмен активами будет иметь безденежный характер. Тем не менее возможность выплат в случае переоценки активов на момент закрытия сделки рассматривалась.

По оценке Василия Тануркова из АКРА, стоимость открытых OMV запасов может оцениваться в диапазоне $80–500 млн в зависимости от итоговой величины запасов. «Вряд ли шельфовое месторождение будут оценивать по максимальной стоимости. Сейчас сделки проходят около $2–4 за баррель запасов. Если исходить из цены $2 за баррель, новые месторождения могут оцениваться в $80–500 млн»,— говорит он.

Аналитик «ВТБ Капитала» Екатерина Родина считает, что условия соглашения могли изначально предполагать, что никаких изменений после его заключения в случае роста запасов не произойдет. Она напоминает, тем не менее, что попытки пересмотра условий сходных сделок во временном промежутке между подписанием и закрытием иногда случаются. Так, в 2014 году китайская Sinopec, изначально согласившись выкупить у ЛУКОЙЛа долю в нефтяном бизнесе компаний в Казахстане за $1,2 млрд, попыталась отказаться от сделки после резкого падения нефтяных цен (баррель Brent подешевел за полгода примерно с $110 до чуть более $60). Межправительственная комиссия РФ и КНР поручила компаниям решить конфликт, после чего они пересмотрели цену договора с $1,2 млрд до $1,067 млрд.

Таким образом, открытие новых месторождений OMV Norge выгодно «Газпрому». Тем не менее остается вероятность, что сделка с OMV вообще не будет закрыта. Изначально предполагалось завершить передачу активов еще в середине 2017 года. Однако сроки пришлось перенести, поскольку власти Норвегии до сих пор не согласовали вхождение «Газпрома» в актив. Они настаивают на том, чтобы доля российской компании в OMV Norge не превышала 25%.

Источник